бы не покровительство просвещенных людей того времени, которые, занимая высокие государственные должности, желали видеть Россию в числе ведущих мировых держав в области образования, науки и техники.

Неизвестный художник. Портрет А.Г. Бобринского

В 1787 году молодой граф Е.Ф. Комаровский, находившийся при графе A.A. Безбородко для курьерских нужд, был послан в Лондон с депешами для посольства. Когда С.Р. Воронцов просмотрел присланные ему документы, он сказал: «Комаровский привез старые газеты; видно, Безбородко хотелось познакомить его с Лондоном» [6]. В целом Воронцов не ошибся. Александр Андреевич действительно желал, чтобы Семен Романович взял молодого человека под свое покровительство.

В Лондоне Е.Ф. Комаровский встретил графа Ф.В. Ростопчина (тогда поручика Преображенского полка), П.А. Левашева, Г.А. Синявина и А.Г. Бобринского. Можно с большой долей уверенности предполагать, что пребывание в Лондоне сына Екатерины II и Г.Г. Орлова графа Алексея Григорьевича Бобринского приносило немало хлопот. Разъезжая по всей Европе, он побывал в Польше, Пруссии, Австрии, Италии, Франции и наконец оказался в Лондоне. Граф Е.Ф. Комаровский вспоминал, как однажды рано утром граф А.Г. Бобринский бросился к нему на шею и «<…> почти со слезами стал убедительно просить ехать с ним в Париж на несколько дней, ибо знакомая ему одна особа уехала туда внезапно, и он без нее жить не может. Я ему сказал, что охотно бы сие сделал, но он знает, что я завишу не от себя и без позволения министра никуда отлучиться не могу; он был в таком исступлении, что почти ничего не понимал, что я ему говорил, и твердил только одно, чтобы я с ним непременно ехал» [7]. К счастью, пришел Левашев и вразумил Бобринского, что он не может требовать от Комаровского такой жертвы. Через час графа Бобринского уже не было в Лондоне. Из письма барона Гримма к Семену Романовичу стало известно, как развивались события в столице Франции. «Мне сообщили, – написал барон, – что несколько недель назад он провел здесь три дня у одной девицы, называющей себя Эллиот, которая таскалась за ним в Лондоне и приехала оттуда за сутки до него. Он всячески сохранял инкогнито и умчался в Лондон. По моим сведениям, он сказал этой девице, что вернется к ней и повезет ее в Италию».

С началом войны против Швеции А.Г. Бобринский пожелал возвратиться в Россию и служить в армии. Воронцов получил деньги на оплату его долгов, и в начале марта 1788 года он отправился на родину. На границе его задержали и отвезли в Ревель [8]. После восшествия на престол Павла I А.Г. Бобринский получил много милостей, графский титул и чин генерал-майора.

В 1787 году в Англию прибыл один из «отставных фаворитов» Екатерины II Алексей Петрович Ермолов (1754–1834). Лишившись прежнего привилегированного положения при дворе, он подался в путешествие. С.Р. Воронцов нашел его славным, довольно скромным малым, правда совсем необразованным. Когда Ермолов пожелал быть представленным к королевскому двору, дипломату ничего не оставалось делать, как исполнить эту просьбу. «Король, – вспоминал Воронцов, – немного спустя после этого представления хотел со мной посмеяться на его счет, но я притворился, будто не понимаю, и принял такой серьезный вид, что отбил у него охоту смеяться и заставил заговорить о другом; но я знаю, что с другими и он, и его дражайшая супруга, которая очень злоязычна, насмехались над господином Ермоловым и над императрицей. Особенно смешным король находит, что у нас можно за два года, не служив, стать из сержанта генерал-майором» [9].

И.Б. Лампи-старший. Ж.-Л. Вуаль.

Портрет П.А. Зубова Портрет В.А. Зубова

Воронцовы не терпели выскочек, и в последние годы правления императрицы у них явно не складывались отношения с ее фаворитами. Так, князь П.А. Зубов отправил в Англию графа Д’Артуа, приезд которого доставил немало хлопот С.Р. Воронцову. Согласно английскому законодательству, каждый гражданин королевства, кроме короля и членов парламента (на сыновей короля неприкосновенность не распространялась), мог быть заключен в тюрьму, если его долг доходил до 10 фунтов стерлингов. Пэры и члены палаты общин не подвергались заключению, но кредиторы, вооруженные приговором мирового судьи, накладывали арест на имущество должника. Графа Д’Артуа могла постичь участь брата короля Польши, арестованного за долги, поэтому он поселился в Шотландии (где законы были не так строги) в королевском замке, откуда выходил лишь после заката солнца и возвращался с наступлением рассвета. (В ночные часы и воскресные дни в Великобритании запрещалось арестовывать за долги.)

Самым плачевным для Д’Артуа было то, что не были известны суммы его долгов (возможно, от 10 до 20 миллионов французских ливров). Во время своего пребывания в германском Кобленце он подписывал счета и векселя за различные поставки для своей армии, не ведя никаких расходных книг, а потому не знал сумму образовавшегося долга. Лорд Гренвиль представил все имевшиеся у него сведения С.Р. Воронцову и заведовавшему в Англии делами французского королевского дома герцогу Д’Артуа, который был известен как человек честный и рассудительный. Чтобы объяснить графу Д’Артуа сложившуюся ситуацию и посоветовать ему вернуться в Германию, Воронцов вместе с герцогом отправились в Гуль, где граф находился на русском фрегате. Выслушав их, Д’Артуа сообщил, что предвидел все эти затруднения, но показал Воронцову запись беседы с князем П.А. Зубовым, в которой тот пообещал графу, что все его проблемы будут разрешены и русский посланник сумеет «склонить министерство угождать вам во всем» [10]. Воронцов был возмущен поведением Зубова, который, по его словам, решил, что сможет управлять всей Европой и делать в ней все, что захочет. Но Англия – не Россия. Д’Артуа был вынужден отправиться в Германию, после чего Воронцова обвинили в отсутствии желания помочь графу. Все случившееся стало известно Зубову, который затаил обиду на Семена Романовича. Вскоре временщик в одном из своих писем от имени императрицы приказал Воронцову завербовать для службы в России английских мастеров, что было запрещено актами английского парламента [11]. Воронцов ответил ему, послав зашифрованное послание. В нем говорилось, что подобная просьба компрометирует не только его как дипломата, но и русский двор, что он не может взяться за это поручение. Такой ответ крайне задел самолюбие князя, который не привык, чтобы кто-то не исполнял его приказы [12]. После этого у русского посланника начались проблемы на службе.

Противостоять фавориту Екатерины II непросто и небезопасно. Проекты П.А. Зубова поражали современников своим размахом. Это и завоевание Константинополя флотом под командованием императрицы, и включение в состав Российской