к новым борцам против рационализма. В письме к Рамбану Абулафия заявил, что вполне одобряет поведение Соломона из Монпелье и его единомышленников, ибо они отделили от паствы верующих тех, которые стремятся «сбросить бремя законов и освободиться от уз преданий, говоря, что Богу нужны только внутреннее созерцание и философское исследование». Абулафия выразил уверенность, что призывы вольнодумцев из Сарагосы не произведут впечатления в Кастилии и что ее первая община, толедская, не примкнет к протесту пяти арагонских общин.

И действительно, толедская община оказалась оплотом строгого правоверия. Глава ее, «наси» Иегуда Алфахар, не откликнулся на протест маймонистов из Прованса и Арагонии. Желая привлечь этого влиятельного человека и представителей прочих общин Кастилии на сторону маймонистов, престарелый грамматик Давид Кимхи из Нарбонны поехал в Толедо. По дороге, в Авиле, он заболел и поэтому отправил Алфахару письмо, прося его употребить свое влияние для обуздания гонителей знания. Произошел письменный обмен мнений, убедивший Кимхи, что он имеет дело с решительным противником. Толедский «наси» считал самого Кимхи прикосновенным к «ереси», так как слышал о его вольных мыслях, навлекших на него гнев французских раввинов. Он ответил нарбоннскому ученому в очень резком тоне. Он порицал Маймонида за его стремление совместить несовместимое, иудаизм и греческую философию, ибо между Торой и «греческой мудростью», в которой преобладает «софистика», существует непримиримое противоречие. Они не могут жить как две сестры, но, подобно двум женщинам в рассказе о суде Соломоновом, всегда будут спорить за обладание «живым ребенком», т.е. правдой. «Путеводитель блуждающих» сводит с пути веры, ибо утверждает, например, что приостановление солнца в Гивеоне или разговор Валаамовой ослицы суть не более как поэтические сказания, а ведь таким путем можно дойти до отрицания всех библейских чудес и поколебать основы Откровения. Алфахар не отрицает великих заслуг Маймонида в области законоведения, но скорбит о том, что своим «Путеводителем» философ причинил также немало зла еврейству, и сетует на Самуила ибн-Тиббона, переведшего эту книгу на еврейский язык. Поведение фанатика Соломона из Монпелье и его товарищей он поэтому вполне одобряет.

В это время Рамбан, видя, что борьба обостряется, выступил еще раз с примирительным предложением: снять херем с религиозного кодекса Маймонида, но запретить распространение философского «Путеводителя», который способен смутить неподготовленные умы и самим автором предназначался лишь для избранных. Такую же мысль высказал в стихах поэт Мешуллам да-Пиера:

Брось, учитель, «Путеводитель», — от умозрений воздержись, Но знакомься лишь с «Познаньем»[16] — и постигнешь Божий дух.

Но компромиссы никого уже не могли удовлетворить. Страсти разгорелись, и борьба закончилась небывалым скандалом.

Фанатик Соломон из Монпелье, узнав о наложенном на него маймонистами контрхереме, пришел в ярость и в пылу борьбы решился на ужасный поступок. В то время католическая инквизиция, превратившаяся по воле папы Григория IX из временного в постоянное судилище (1233), занималась розыском остатков альбигойской ереси в Провансе. Инквизиторы из доминиканцев особенно усердно работали в Тулузе и Монпелье. Тут гонители еврейского свободомыслия сообразили, что их цели в общем совладают с целями церковных гонителей еретиков. Соломон и его товарищ Иона Геронди, по образному описанию тогдашних полемистов, явились к доминиканцам в Монпелье и сказали им: «Почему вы не обращаете внимания на наших еретиков и безбожников, соблазнившихся учением Моисея из Египта (Маймонида), автора нечестивых философских книг? Если вы искореняете ваших еретиков, то искореняйте и наших и прикажите сжечь их вредные книги». При этом они представили монахам ряд выдержек из книг Маймонида, способных навести ужас на врагов свободной мысли. Дело было доложено кардиналу-легату, посланному папой в Южную Францию для руководства деятельностью инквизиторов. Кардинал, опасаясь, чтобы мнения еврейского философа не распространялись среди христиан («Путеводитель» был уже переведен на латинский язык), постановил сжечь указанные раввинами книги Маймонида. В Монпелье был произведен обыск в домах евреев, и найденные там списки «Путеводителя» и «Книги Познания» были публично сожжены (конец 1233 г.). По распоряжению церковных властей такое же аутодафе над опальными книгами совершилось в Париже, где, как рассказывают, костер для истребления их был зажжен свечой, принесенной с алтаря одной католической церкви.

Этот предательский союз фанатиков синагоги с фанатиками церкви, ожесточенными гонителями еврейства, вызвал взрыв негодования в общинах Прованса и Испании. Умеренная партия отшатнулась от Соломона и братии, как от низких доносчиков. Барселонский писатель Авраам бен-Хисдай, переводчик арабской дидактической книги «Принц и Дервиш» («Бен-гамелех веганазир»), написал окружное послание к общинам Испании, полное негодования против гонителей свободной мысли. Рамбан и Меир Абулафия, устыдившись поступка фанатиков из Монпелье, умолкли. Только один Алфахар, в ответ на упрек Давида Кимхи, пытался оправдать поступок Соломона как акт, вынужденный враждебными действиями противной партии.

Агитация ортодоксов имела печальный исход для некоторых прикосновенных к ней лиц. Маймонистам удалось официально уличить во лжи свидетелей, поддерживавших пред инквизицией обвинение против осужденных книг. Полагают, что о наказании виновных хлопотали влиятельные евреи, состоявшие при дворе арагонского короля Якова I, владельца округа Монпелье (Бахиель Алконстантини и другие). Уличенные в ложных показаниях свидетели понесли жестокую кару; им, по решению суда, вырезали язык. Один из маймонистов применил к осужденным стих Псалмов (73, 9): «Они обратили свои уста против неба, а теперь язык их влачится по земле». Что сталось с зачинщиком борьбы Соломоном, неизвестно. Его сподвижник Иона Геронди впоследствии искренно покаялся в своих действиях. Это случилось так. Через несколько лет после сожжения Маймонидовых книг в Монпелье и Париже произошел в Париже известный диспут о Талмуде, приведший к публичному сожжению экземпляров Талмуда на одной из столичных площадей. Это событие глубоко потрясло Иону Геронди: в костре для талмудических книг он увидел кару Божию за вызванное им и его единомышленниками сожжение книг Маймонида при помощи тех же доминиканцев. Благочестивый раввин взял на себя тяжелую епитимью, чтоб искупить свой грех. Он явился в Монпелье и в синагоге объявил свое раскаяние, восклицая: «Моисей (Маймонид) прав и учение его правое, а мы — лжецы!» Затем Иона странствовал из города в город, повторяя ту же церемонию покаяния в других синагогах. Он дал обет идти на Восток ко гробу Маймонида, чтобы вымолить прощение у покойного, но ему не суждено было исполнить этот обет. Поскитавшись по Франции и Испании, Иона Геронди умер в Толедо (1264).

§ 15. Раввинизм во Франции и в Испании

Систематические гонения на Талмуд со времени Людовика Святого (публичное сожжение книг и частые реквизиции их для цензуры) нанесли сильный удар развитию раввинизма во Франции. В первые десятилетия XIII в. в Париже еще существовала высшая талмудическая