– Он удрал, когда увидел… – она задумчиво посмотрела на огромного чёрного пса и с твёрдой уверенностью констатировала: – Медведя.

– Вот и хорошо. Здесь был медведь, ты его напугала, а в пещере никого не нашла.

– Но как я объясню, куда ты делся, если все думают…

– Пусть судачат, придумывают, додумывают… Сплетни и домыслы – хороший способ скрыть истинное положение вещей. Пусть ищут. Я не пойду в замок, просто вернусь на свою землю. Исчезну на время и буду наблюдать, пока предатель не проявит себя.

– Твои люди сотрут Рион в пыль. – нахмурилась Мэй, вспомнив увещевания управляющего Ильвена. – На вас напали на нашей земле. Лорд Саржер… убит, ты исчез… Они не оставят это безнаказанным.

– Мои воины не станут никому причинять вред, пока не получат прямых и неоспоримых доказательств чьей-то вины. Они будут разбираться, да. Будут задавать вопросы. Но в Латерноне живут не безжалостные дикари, Алимея. Можешь не волноваться за своих людей.

– Но я не умею врать…

– Это я уже понял, – грустно улыбнулся Нэйджел, вспомнив их утреннюю беседу в стенах замка Рион. – Но эта маленькая ложь может спасти мне жизнь. Помоги мне, Алимея Рионская, прошу. Всего один раз.

Мэй задумалась. Ей не нравилось то, о чём просил лорд Латернона, но она не привыкла отказывать в помощи тем, кто в ней нуждался. А он нуждался. Его хотели убить, несмотря на то, что это могло разбудить дракона.

– Почему ты не ушёл отсюда раньше, если мог?

– Я спал. Твой друг влил в меня какую-то дрянь, от которой до сих пор голова идёт кругом. Очнулся только от твоих криков. А теперь мне пора убираться отсюда, пока не нагрянули твои помощники. Они так громко шумят, что, кажется, уже совсем скоро будут здесь.

Со стороны пастбищ действительно доносились громкие голоса и лай собак. Нэйджел с трудом поднялся и, пошатываясь, подошёл к Мэй, которая так и стояла на месте, не решаясь сделать ни одного лишнего движения под бдительным взглядом фьорага. Он взял в свои горячие ладони ту её руку, которая всё ещё сжимала рукоять ножа, и вопросительно заглянул в лицо:

– Ты ведь не выдашь меня?

Мэй подумала, что сейчас он больше похож не на гордого властелина латернонских земель, каким она видела его всего несколько часов назад, а на раненое животное, которое умоляюще смотрит на охотника и хочет сказать «Не убивай!», но не может.

– Я помогу тебе, Нэйджел Хараган – прошептала она в ответ, честно глядя в его серые глаза, в которых плескались отблески огня.

– Спасибо… – он прижался губами к её дрожащим пальцам, а потом со стоном взобрался на спину фьорага. Зверь поднялся с земли на все свои четыре большие лапы, бросил на Мэй сердитый взгляд и бесшумной тенью скользнул в темноту леса.

Глава 7

Ведьма живёт в Рионском лесу,

Где стелется белый мох…

Мэй закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха и медленно опустилась с головой под воду. Она сидела в большой деревянной лохани уже почти час. Вода давно остыла, но когда девушка начинала думать о том, что нужно выбраться, насухо вытереться, надеть сорочку, расчесать волосы, дойти до постели… У неё просто не было для этого ни сил, ни желания.

Поганки растут у неё на носу.

Она готовит пирог…

Старая песенка как-то сама собой выбралась из лабиринтов памяти и теперь крутилась в голове, многократно повторяясь и вытесняя все остальные мысли. Мэй была рада этой назойливой мелодии, потому что думать о чём-то серьёзном совершенно не хотелось. Если бы это было возможным, она бы с превеликим удовольствием вернулась в беззаботное прошлое, которое было у неё всего три дня назад.

А ещё она думала о Нэйджеле и о том, что всё могло быть иначе, если бы она не была настолько щепетильна в вопросах чести. Каково это – быть его женой?

Мэй была уверена, что он добр. Его мучила мысль о том, что ещё одна женщина должна умереть, чтобы у рода Хараган наконец появился наследник. Или не одна. Но Хараганам не положено быть добрыми, ведь от них так много зависит. Если дракон проснётся, он принесёт на земли Сальсирии много несчастий, поэтому Хараганы обязаны быть циничными, отнимая жизни несчастных женщин, чтобы их род продолжался, а дракон спал.

Шёл по лесу добрый, весёлый шут

И нёс в корзинке грибы…

Со стороны Нэйджела было глупо отказываться от своего долга перед Сальсирией. А она, Алимея Рионская, вовсе не обязана была жертвовать собой. Не обязана была становиться очередной жертвой дракону, хотя это, наверное, великая честь. Она поступила правильно. Трусливо, но правильно. Если бы её принудили к этому браку, то выбирать бы не пришлось, а так… Да, теперь каждый может ткнуть в неё пальцем и сказать: «Она отказалась спасти Сальсирию!» Но много ли нашлось бы тех, кто согласился бы на это по доброй воле?

А если бы не перспектива умереть, производя на след наследника Харагана, согласилась бы Мэй на этот брак? Без тени сомнений. И не только ради того, чтобы избавиться от Чарси, будь он трижды проклят. Нэйджел нравился ей, как ни странно было это признавать. Она видела его всего два раза и понимала, что этот мужчина никогда не будет ей принадлежать, но…

Мэй представила его большие тёплые руки на своей коже. Представила его ясные серые глаза, искрящиеся нежностью. Его губы… Она выдохнула, готовясь представить его поцелуй, и тут же почувствовала, как из носа пошли пузыри.

Откушайте, гости, мой славный пирог!