– О господи боже мой! – завопил Паоло так, что у Натана заложило левое ухо.

Глава Бюро поморщился, взмахнул топором и бросился к чародею, оставив юношу под присмотром кардинала.

Некромант запустил в Бреннона пару искрящих шаровых молний, но Натан отбил их топором, снес несколько мертвых рук, которые успели высунуться сквозь ограду, и врубился лезвием в щит, который поспешно воздвиг над собой адепт Ордена. Заговоренное оружие соскользнуло со щита, но тут пришел на помощь его преосвященство. Он крикнул что-то на латыни, и по щиту пробежала трещина. Бреннон тут же вбил в нее топор, развалил щит на две части и полоснул чародея топором над коленом, лишив его возможности ходить, однако не возможности ползти, чем некромант и занялся, шипя от боли.

За оградой буйствовал Кусач, разрывая мертвецов в клочья, тылы прикрывал Саварелли, так что Натан, ни о чем не беспокоясь, неспешно шел за ползущим магом.

– Мы все еще можем решить наши вопросы мирно, – предложил Бреннон. – Небольшая беседа и…

– Тебе не взять меня живым! – прохрипел некромант, и в этот же миг Бреннон врезал ему обухом топора по физиономии.

Чародей распластался по мостовой и обмяк. Из разжавшихся пальцев выкатился пузырек с ядом.

– Свяжите-ка эту сладкую парочку, – попросил кардинала Натан и прищурился на непотребство, творившееся за кладбищенской оградой. – А я немного помогу Кусачу. – Он отбросил сигару, схватился за верхнюю арку ограды и легко перемахнул через нее. Топор в руке был как пушинка.

Эх, все же в превращении, которому его подверг Редферн, имелись и свои преимущества!

Натан врубился в то, что осталось от толпы мертвецов, снося головы и раскраивая черепа. Рубить нежити конечности – дело, конечно, забавное, но бесполезное: для того, чтобы упокоить ожившего мертвеца, нужно лишить его головы. Несколько минут Бреннон развлекался как мог – нечасто ему удавалось теперь скрасить свои рабочие будни. Однако мертвые на кладбище слишком быстро закончились – последнего загрыз Кусач и с рычанием повернулся к ограде. За ней полдюжины упырей окружили кардинала и юного Челлини.

Натан снова перескочил ограду. Кусач последовал за ним. Едва комиссар успел вонзить топор в башку одного упыря, а пес – свалить двоих, как над улицей прогремели три выстрела. Меткий стрелок всадил три пули-«архангела» точно в лбы упырей.

Экс-комиссар оперся на топор и обвел взглядом улицу, усеянную останками мертвечины. Под фонарем стоял его секретарь с парой револьверов в руках. Взор юноши был строг, бесстрастен и неуловимо напоминал взгляд строгой няньки, когда она смотрит на воспитанника, который совершил нечто, выходящее за рамки обычной тупости.

– Сир, я бы попросил вас больше не покидать кабинет, не уведомляя меня о том, куда вы направляетесь.

– Чего?

– Миледи будет крайне недовольна, если с вами что-то случится, сир, – бесстрастно ответил Романте. – Как и остальные сотрудники Бюро, я полагаю.

Натан заморгал.

– У вас будут какие-либо распоряжения относительно этого, сир? – Юный джилах указал дулом револьвера на двух адептов, которых Саварелли связал какими-то чарами.

– Э… да. Доставьте их в замок, в камеру для допросов.

– Живыми, сир?

– Конечно, черт побери!

– Хорошо, сир, – с ноткой разочарования ответил секретарь. – Когда вы намерены вернуться в замок?

– Скоро! – рявкнул Бреннон. Еще чего не хватало, чтобы какой-то сопляк указывал ему, когда можно выходить из кабинета и с какой целью!

– Если вам требуется защита на это время…

– У меня есть пес!

Кусач превратился из пылающего монстра в огромного пса и завилял хвостом, умильно глядя на Бреннона снизу вверх. Романте кротко вздохнул и направился к двум телам, а глава Бюро – к юному Челлини, но тот с воплем отшатнулся.

– Ну что, как вам жизнь, полная магии? – поинтересовался Бреннон.

Юноша посмотрел на мертвецов и сглотнул, подавляя рвотный позыв.

– Что это… кто это… кто эти люди?

– Вот эти усопшие или те, кто обещали вам всемогущество магии, если вы ограбите мертвый город? Милейшие господа, верно?

Паоло провел дрожащей рукой по лбу.

– Но что мне делать? Я… то есть я имею в виду… я же не могу пойти в полицию, да? – жалобно выдавил он.

– Не стоит. К тому же этих господ мы заберем с собой, а мертвые упокоены и больше не встанут. – Бреннон взял Паоло за локоть жестом, отточенным за десятилетия задержаний. – Вы тоже пойдете с нами.

– Нет! Я не хочу! Пустите!

– Так-то вы точно будете в безопасности. Заодно ответите мне на пару вопросов, которые я упустил в прошлый раз.

Эсмерана, Ла Мадрина, столица провинции Орельяна

Маргарет уютно устроилась с большой чашкой шоколада в эркере в своем гостиничном номере. На колени она набросила плед, а на нем разложила увесистую церковную метрику, которую прислал ей кардинал. Длинная закладка из красного шелка отмечала то место, откуда были варварски вырваны листы. Мисс Шеридан открыла книгу и провела пальцем по узкому лохматому краю, оставшемуся от листов.

Его преосвященство надеялся, что у нее в запасе есть какие-нибудь заклинания на такой случай, но Маргарет собиралась воспользоваться совершенно другим методом. А именно – допросом причастного к делу лица.

– Джеймс? – позвала она.

«Да», – настороженно отозвался он, глядя через ее глаза на книгу.

– Вы уже догадались, что это?

«Да. Ее прислал кардинал из Эмильетты».

– Помнится, вы говорили, что в молодости путешествовали по северу Илары.

«Да».

«И оставили там следы своего пребывания, – сухо сказал Энджел. – В виде младенца, рожденного примерно в начале века».

«Я не мог на ней жениться! – огрызнулся Джеймс. – И не мог привезти ребенка или тем более девушку в наш замок!»

«Насчет этого вы правы. Им совершенно нечего было делать в этом вертепе».

«Но я посылал ей деньги!»

«Прелестно, – фыркнул Энджел. – Произвели на свет еще одного Редферна – и думали, что за деньги вам это сойдет с рук!»

«Да откуда я мог знать!»

Обстановка накалялась, и Маргарет поспешила призвать Энджела к порядку:

– Вы тоже кое-кого произвели, иначе я бы тут не сидела. Вернемся к сути. Напомните-ка, что стало с матерью и ребенком?

«Она получала от меня содержание первые полгода после рождения сына. Затем кое-кто, – ядовито подчеркнул Джеймс, – снова вернулся в лоно семьи и сделал из меня консультанта, так что я не знаю, что происходило с ними после 1801 года. Но едва ли этот кое-кто взял на себя содержание девушки и моего ребенка, не так ли, Энджел?»

Тот только раздраженно промолчал.

– Как мы видим, – сказала Маргарет, – священники, которые вели записи, отмечали красным рождения, золотым свадьбы, черным похороны и так далее. А вот эти синие метки касаются подкидышей – младенцев, которых матери оставляли у порога церкви. Так что убийство священника, который в силу возраста вполне мог лично найти вашего сына, вполне обретает смысл.

Несколько секунд Редферны переваривали услышанное. Джеймс все еще кипел, хотя больше от стыда, чем от гнева; наконец Энджел заметил:

«Бартолемиты вырвали несколько страниц. Не только ту, где была предполагаемая запись о подкидыше. И я уже догадываюсь почему».

– Потому что синим священники отмечали еще и записи об усыновлении подкидышей, что и сделали барон де Сен-Мар с супругой, – сказала мисс Шеридан. – Вот только я все еще не могу понять, зачем бартолемитам записи об усыновлении. Чем нынешнему барону может навредить то, что его отец был усыновлен?

«Смотря что рассматривать как вред. Во-первых, то будет урон репутации барона – не забывайте, речь идет об одном из знатнейших и древнейших родов юга, и Сен-Мар очень