Оборотень громко фыркнул.

– Что, считаете это глупым идеализмом? – спросил Анастазия.

– Да. Среди людей слишком много безответственных дебилов, которые если чему и научатся, так только тому, как причинять вред другим. А многие с радостью занимаются этим и просто по зову сердца.

– Я знаю, есть люди, которые получают удовольствие от причинения зла, и вовсе не отрицаю полезность некоторого, гм… присмотра. Но ведь другим будет проще обороняться от них, если они окажутся вооружены теми же умениями и знаниями!

– Так и как же вы собираетесь отделять первых от вторых? – Диего хмыкнул. – Я уверен, что от знания философии никто не пострадает, неважно – дурак ли ваш студент или шибко умный. А вот от знания, как правильно поднимать мертвецов или вызывать тварей иного мира, – пострадают слишком многие.

– То есть у нас принципиальные разногласия, – с улыбкой заключил Анастазия. – Однако дебаты всегда интереснее драки, ведь в споре рождается истина, а?

– В споре рождается потеря времени и повод махать кулаками. Но если вам приятней думать так – то что ж. Пока вы не открываете порталы в миры, полные демонов, у меня к вам нет вопросов.

Профессор расхохотался, хотя Диего не понял, что его так насмешило.

– На этом предлагаю разойтись, – сказал Анастазия, отсмеявшись. – Хотя я могу угостить вас пивом – а вы вернете мне пистолет. Как вы на это смотрите?

– Если темным – то почему бы и нет, – решил оборотень. Заодно можно проверить, не попытается ли доктор подмешать ему какое-нибудь зелье.

* * *

– Я выследил профессора и поговорил с ним! – выпалил Диего, едва захлопнув дверь.

– Поздравляю, – отрешенно сказала Диана. – Надеюсь, ты весело провел время.

– Что-то не так? – тут же встревожился оборотень. – Проблемы с камешками?

– Да не то что бы… Ладно, рассказывай, что ты выяснил, может, от этого будет больше пользы.

Уикхем тут же выложил ей все, что узнал и о чем говорил с профессором. Философский диспут Диану не заинтересовал, но она несколько раз попросила повторить то, что говорил Анастазия до этого, и глубоко задумалась.

– Тебе не кажется странным, – наконец произнесла девушка, – что он не спросил обо мне?

– В смысле?

– Обычно люди, едва узнав, что ты оборотень, тут же спрашивают, оборачиваюсь ли я. Даже шеф задал этот вопрос папе. А профессор – нет. Может, он, конечно, уже забыл о моем существовании, а может… – Она замолчала, нахмурилась и наконец процедила: – Если он бартолемит, то и так знает.

– Тогда почему он не попытался нас убить?

– Потому что, как мне кажется, не все бартолемиты настолько полоумные фанатики, чтобы убивать налево и направо. Ну, вообще, – мисс Уикхем хмыкнула, – он явно пытается завлечь тебя в их ряды.

– С чего ты взяла?!

– А к чему бы ему вести эти бесконечные разговоры о том, можно ли учить магии всех кого попало? Ладно, это все шелуха. – Девушка встала и принялась одеваться. – Пойдем к тому дереву, у которого ты нашел портал. Нужно же как-то двигать наше расследование.

– А что насчет осколков?

– Ну-у-у, я несколько разочарована. То есть это остатки амулета, на который действительно было наложено разрушающее заклятие, так что подозрения барона насчет причины падения скалы оправданны. А вот насчет всего остального – увы. Я пыталась ухватить след заклятия, но он ведет только на ту гору, где была засада на Сен-Мара. А ты ничего магического там не унюхал.

– Могу сходить и понюхать еще раз.

– Не стоит. Думаю, наш наемный убийца весьма предусмотрительно залез и слез с горы без помощи магии, так что если не найдем свидетелей восхождения и спуска, то ничего о нем не узнаем.

– Меня это немного удивляет, – признался Диего, подавая сестре оружие. – Кусок скалы столкнули магией, но больше никаких следов чародейства – они или он даже согреться не пытались!

– Ну так если бартолемиты знали, что Бюро пошлет сюда нас, то позаботились не оставлять магических следов.

– Но вообще, если бы не наша миссия, сведения о которой попали к бартолемитам, то я бы подумал, что заказчик убийства просто дал исполнителю, не владеющему магией, амулет, и пояснил, как его использовать.

– Тоже может быть, – кивнула Диана. – Вот теперь понимаешь, зачем нам искать убийц барона? Если в Ордене кто-то в шутку или всерьез намерен впутывать в наши дела простых смертных, то Бюро следует об этом знать.

Риада, замок Редферн

Натан в последний раз провел тряпочкой с полировочным составом по топору и поймал солнечный блик острым как бритва лезвием. Топор, подарок Лонгсдейла, был Бреннону очень дорог – а уж как лихо сносил головы нежити! Поэтому глава Бюро всюду возил топор с собой, холил и лелеял, словно любимое дитя.

Бреннон дал псу понюхать лезвие. После тщательной инспекции и одобрительного урчания со стороны Кусача он надел на топор кожаный чехол и повесил оружие на специальную стойку, которую ему подарили Маргарет и Редферны. Он уже засел за новую гору бумаг, которую выгрузил на его стол секретарь (у него теперь был свой секретарь, о господи!), придвинул к себе чашку с кофе, и тут Кусач повернул голову к двери. Через секунду в нее постучался секретарь Бреннона. Бывший комиссар уже узнавал этот короткий трехкратный стук.

– Да?

Юноша вошел. Кардинал буквально от сердца оторвал это сокровище и неустанно напоминал Натану, на какую жертву ради него пошел. К сожалению, его преосвященство никак не мог оставить молодого человека себе, потому что юный Элио Романте[14] наотрез отказался отрекаться от веры предков-джилахов и переходить в католичество. Зато к восемнадцати годам он блестяще освоил боевые заклятия и стрельбу из всего, что можно было зарядить. Бреннон несколько раз безуспешно пытался вернуть кардиналу подарок, потому что юное создание с бесстрастным взглядом матерого убийцы его скорее пугало, чем радовало своим присутствием.

– Что вам? – спросил Бреннон.

– Прибыл его высокопреосвященство, – сказал юноша. – У него есть некие срочные новости, которые он счел необходимым сообщить вам лично.

«Ага!» – встрепенулся глава Бюро. Наконец-то они нащупали ниточку!

– Проводите его сюда и распорядитесь накрыть стол.

– Хорошо, сир.

Вообще, Бреннон с радостью свалил на юного секретаря все заботы по сервировке стола, потому что кардинал был гурманом и тонким ценителем вин, чего Натан о себе сказать не мог. Он пытался взять уроки у Энджела Редферна, чтобы не позориться, но понял, что не сможет освоить эту науку дальше закусок к пиву.

Бреннон встретил кардинала в приемной и проводил к столу, который Романте накрыл в эркере в кабинете. Его преосвященство, разумеется, привез гостинец – завернутый в промасленную бумагу кусок ветчины, который немедленно перешел в распоряжение Кусача. Некоторое время двое мужчин с умилением наблюдали, как песик ест, а затем наконец устроились в креслах и перешли к насущным вопросам.

– Вот досье, которые вас интересовали. – Его преосвященство передал Натану папку. – Мои братья присматривают за генералом Челлини, однако ни в чем подозрительном он пока замечен не был – ни в отношении религиозной или политической неблагонадежности, ни… – Саварелли кашлянул, – по нашей части. Сын его, однако, ведет более бурный образ жизни.

Бреннон принялся листать досье. Генерал Челлини за пятьдесят восемь лет успел соорудить семерых детей – где уж тут углядеть за всеми, особенно за младшими! Одного из них, Паоло, генерал сдал на обучение в области юриспруденции – однако никакими успехами юноша не блистал, и Натан не хотел бы, чтоб его дело представлял в суде юрист, трижды заваливший экзамен по основам уголовного права. Зато парень постоянно торчал