— Да. — кивает Сергей Владимирович и закатывает рукав, и его кожа отдает металлическим блеском: — вот. У многих членов миссии появились необычные симптомы. Я предполагаю, что это может быть вызвано какими-то экзотическими формами жизни. Что-то вроде вируса. Внеземного происхождения. На Марсе все-таки есть жизнь.

— Чушь. Нет тут никакой жизни. Я проверила все. Ничего. Что бы это ни было — это не жизнь, не органика. — возражает ему Мишель.

— В привычном нам понимании — нет. — отвечает руководитель станции: — но мы уже зашли на незнакомую территорию. И у нас есть ответственность перед всем человечеством. Если это в самом деле неизвестная форма жизни, некий супервирус — то мы не можем передать его спасательным бригадам из Джексонвиля. Мы ничего не знаем о нем, как это передается, какой у этой болезни инкубационный период, как протекает болезнь и… насколько она летальна.

— И вообще болезнь ли это. — ворчит Мишель, складывая руки на груди.

— И это тоже. — соглашается с ней руководитель.

— Если мы все равно собирались «Лесной пожар» объявить, тогда какого черта внутрь станции ее пустили? — Дмитрий указывает на Бетани: — нельзя было ее пускать! Оставалась бы снаружи, кислорода ей бы хватило у нее рециркуляция в норме, энергии завались, а от голода и жажды она бы пострадать не успела.

— Кто знает, как именно передается вирус? Может быть это информационная форма вируса, передаваемая излучением и записываемая на клеточном уровне? — отвечает руководитель: — нельзя рисковать.

— Колонистку в станцию пустили для того, чтобы у нас был заложник. — говорит высокий и худощавый: — и хотя я не одобряю таких действий с точки зрения этической, в конце концов она всего лишь ребенок, но с точки зрения прагматический Рудченко действовал безупречно. Теперь Джексонвилл не сможет просто забыть о нас или «случайно» взорвать на поверхности термоядерный заряд и завалить нас в этой пещере. Так что, браво, Сергей Владимирович, что за циничность и хладнокровность. И конечно же я осуждаю вас за такое поведение как человек. Однако отчаянные времена — отчаянные меры.

— Доктор Фезерборн! Что за инсинуации!

— Билли не так уж и неправ. — бормочет себе под нос Джимми Ли: — держу пари что вы так и подумали, Сергей Владимирович.

— Хотя идея о вирусе, который передается через волны или излучение… это не вирус, а скорее информационная бомба, которая загружается в клетки реципиента, чтобы сработать там. Если это действительно так, то наша Мишель права. — добавляет доктор Фезерборн: — довольно смелый полет мысли для администратора. Что за интересная гипотеза, жаль, что неверная.

— Доктор Фезерборн. Специально для вас и Мишель повторюсь — объявлен протокол «Лесной пожар». Вам ясно? Вот и хорошо. Есть вопросы? Нет, Мишель, я не буду отменять протокол. Да, доктор Фезерборн, вам тоже необходимо надеть скаф, если только вы не хотите задохнуться, когда в помещениях станут откачивать атмосферу. И да, все остаются в этой комнате вплоть до того момента, пока не прибудут спасатели. Всем все ясно? Приступайте.

Глава 10

Глава 10

— Слушай, как тебя там? Бетани Стоун? — обращается к ней девушка с голубыми волосами. Мишель Штейн, вспоминает ее имя Бетани. Они вместе запечатывают помещения станции, готовясь к откачиванию атмосферы. Алиса помогает, страдая от того, что у нее канал связи только с Бет. Она в принципе согласна, что не стоит выдавать здешним их связь с Землей, тем более что никакой связи, по сути, и нет. Но все равно страдает.

— Можно просто Бет. — отвечает Бетани: — для краткости.

— Ага. Ну так вот, «просто Бет». Тут такая штука. Я видела, что ты на станцию с оружием пришла.

— Так и есть. — кивает Бетани. Проводить проверку швов на герметичность в бронеперчатках тяжеловато, но откачка атмосферы должна последовать вот-вот, все на станции уже облачились в скафы. Про себя она думает, что вот только что вылезла из скафа и снова в скаф, хорошо хоть сатурацию заново проходить не нужно, атмосфера на станции перенасыщена кислородом, да и наличие хоть какого-то давления снаружи, в пещере — делает ситуацию приемлемой. Не сказать, чтобы ей так уж нравилось в скаф облачаться, и если бы не Мишель рядом — уж она бы высказала Алисе все, что думает о «прогулках на свежем воздухе», то бишь по поверхности. Нет, нет, нет, никаких больше прогулок, вот вернется она в Джексонвилл и засядет у себя в комнате, даже выходить никуда не будет. Спортзал, тренировки, работа и общение по сети — все. Физически вы Бетани Стоун больше никуда не вытащите.

— Угу. А еще у тебя есть? Я имею в виду — оружие? Пусть не такое большое, что-то вроде пистолета? — спрашивает Мишель, поворачивая голову к ней. Бетани некоторое время изучает ее взглядом. У Мишель бледная кожа, узкий нос, большие глаза и голубые волосы. На ней стандартный скаф типа «Снегирь 315», обычное дело для исследовательских станций. На Бетани — бронескаф класса защиты «Аламо», пятой степени защиты, с встроенными приводами экзоскелета и дополнительной защитой суставов. Рядом с Мишель в ее «Снегире», Бетани в своем бронескафе выглядит как здоровенная горилла в металлическом костюме.

— У меня нет больше оружия. — отвечает Бетани: — да и то было скорее отрыжкой паранойи людей, принимающих решения. Для чего тут может оружие пригодится?

— Хорошо. — кивает Мишель: — ты же видела всех, кто на станции, да? Я, Дмитрий, Сергей Владимирович, эта синий чулок и тиран Драммер, педант Билли и озабоченный Ли. Еще двое в капсулах гибернации — это Нэш и Роуз. Лиам умер. Все. Больше никого тут нет.

— Да, я поняла. — Бетани отступает на шаг и осматривает работу. Они закончили. Через полчаса будет откачана атмосфера по всей станции. На два часа. В течении этого времени — дополнительная взаимная обработка и стерилизация. Протокол «Лесной Пожар» — это вам не шуточки. Когда прибудут спасатели — то вокруг них разобьют целый лагерь, никто никого не выпустит в Джексонвилл, по крайней мере пока не убедятся, что они не представляют угрозы для колонии. Бетани чувствует легкую досаду на то, что руководитель миссии принял решение пригласить ее на станцию, даже зная, что они — на подозрении. Металлические бляшки на теле у членов экспедиции уже были к