вытащил из-за пояса волнообразный бронзовый кинжал с узорчатой серебряной рукоятью. - Я хотел подарить его достойному, но... похоже придется оставить его себе.

- Сколько тебе нужно? - раздраженно вцепился во вновь взятый амулет шаман после пристального взгляда на кинжал.

- Всё что есть. - сказал Питер. - И трубку!

- Трубку не дам! - упёрся шаман. - Это инсрамумент!

- Инструмент. - поправил его Питер. - Хорошо. Тогда вырежи мне новую.

- Это очень трудоёмкое дело... - начал шаман торг.

- Трудоёмко было заточить этот кинжал до остроты черного камня! - повысил ценность кинжала в глазах шамана Питер.

- Острота черного камня?! - воскликнул тот. - Да быть не может!

- Сам проверишь потом. - махнул рукой Питер. - Так даешь?

Шаман жадным взглядом смотрел на кинжал в его руках, а потом швырнул амулет на лежанку.

- А давай!

- Неси. - протянул ладонь с кинжалом Питер.

- Придётся увеличивать рассаду в следующую весну... - посетовал шаман и приволок ему целый мешок из грубой пеньки, набитый листьями табака. - Листья нужно измельчить продольными волокнами, чтобы...

- Не учи дедушку кашлять. - Питер забросил мешок за спину и пошел к своему месту. - Завтра зайду за трубкой.

Положив в карман горсть листьев сверху мешка и с середины, он вышел на улицу и сел у костра перед входом. Далее он выбрал наименее высушенный лист, измельчил табак в него, скрутил его в трубочку и прикурил зажигалкой.

- Кха! Мать твою! - закашлялся он. Три дня от последней в пачке сигареты не прошли даром.

Табак был очень крепким и при большом желании мог отправить кого-нибудь слабенького в мир глюков, ненадолго. Питер приноровился с дозировкой дыма, скурил половину листа и понял что достаточно. С такими концентрациями можно курить одну сигару на весь день. Хотя с трубкой ситуация может измениться.

- Пэйта! Тебя вождь зовет! - подбежал юный воин. Питер видел его в первый день знакомства с могавками. Он вторым зарезал пленного алгонкина. Кажется, его зовут Мертвый Бурундук.

- Чего хотел? - уточнил Питер.

- Не знаю! Сказал позвать. - пожал плечами паренек и помчался дальше.

- Эх... - встал с бревна Питер.

Вождя он застал за длинным домом, где он травил очередную байку группе воинов.

- О, Пэйта! - воскликнул он, вставая с бревна.

Нет, Питеру нужно что-то делать с мебелью. Невозможно жить в обществе, которое всю историю своего существования сидит на брёвнах.

- Звал? - спросил он у вождя.

- Есть у нас идейка одна! - Ушастый Бизон приглашающе указал на место рядом с собой.

- Ну? - Питер сел на бревно. Определенно, нужно что-то с этим делать. - "Следующей формой будет стамеска и лезвие для рубанка. Ещё не помешает пила, но нужно как-то изобрести напильник..."

- Мы хотим затеять поход на селение ленапе в Глубокой Долине. - начал объяснять вождь. - Там мало воинов и они слабы. А с новым оружием мы будем непобедимы! Твои, эти... орболеты, да, орболеты, позволяют бить на сто шагов, а не на пятьдесят как наши старые луки! Мы их перестреляем, а оставшихся зарубим томагавками!

Слово "луки" он произнес с каким-то презрением в голосе. Будто обладатель очередного нового айфона о своём старом девайсе.

- Эх... Потеряешь людей. - покачал головой Питер. - Старейшина?

- Говорит, делайте что хотите. - широко улыбнулся Ушастый Бизон.

Питер давно заметил, что Ушастый Бизон воспринимает мир как какой-то непоседливый ребенок. Если ему что-то нужно, может крутиться вокруг часами, клянча и выпрашивая, как типичный малолетний спиногрыз двадцать первого века. Не удивительно, что старейшина сдался. Такой несерьезный вождь вряд ли выжил бы в племенах готов или вандалов, но здесь ценили за умение сражаться и охотиться, на манеру поведения никто не смотрел, пока ты можешь сломать шею врага одним движением руки. Старейшину понять можно. Во-первых, Ушастый Бизон не отцепится, пока не услышит разрешения. Во-вторых, соседям нужно напоминать время от времени, что могавки всё ещё живы и как никогда опасны.

- А про людей не переживай. Это большая честь - умереть во время набега. - продолжил Бизон. - Так ты с нами? Никто ещё не стреляет из орболета как ты!

- Арбалета. - автоматически поправил его Питер. Людей было жалко. Даже если умрёт несколько воинов, это всё равно существенный урон обороноспособности рода. Так нельзя.

- Ну так что? - нетерпеливо спросил Бизон.

- Есть у меня несколько идей как снизить потери. - сказал Питер. - Новое изобретение.

Глаза Бизона загорелись. Он распробовал и новые ножи, и томагавк, и стрелы, и новые копья. Он стал ярым поклонником "новых технологий".

- Исобретень! Новое исобретень! - на все тридцать два улыбнулся он. - Что нужно? Ещё руды? Мы принесем сколько надо! Как в тот раз!

Под тем разом он имел в виду распоряжение старейшины, к которому обратился Питер. Старейшина выделил ему всех свободных воинов и они дружно таскали ему руду в течение полутора недель. Они так увлеклись рудодобычей, что трое воинов приватизировали бронзовые кирки, которые собираются использовать как оружие, а всё после инцидента, когда один из них врезал киркой в бедро другому, совершенно случайно, отскочило от куска железа, вкрапленного в жилу. Питер оказал бедолаге помощь, поэтому он обязательно выживет, но будет жить с уродливым шрамом с внешней стороны бедра. Кусок железа был самородным, но ценности для Питера не имел. Как он его расплавит? Его печь даёт неизвестно какую температуру, но пирит не плавится, а про самородок и говорить нечего.

В общем, силу удара кирки аборигены оценили, ведь виновник производственной травмы божился всеми духами и предками, что "вообще не бил, оно как-то само!". Испытания на туше дикой свиньи показали, что мощь нового оружия возмездия позволяет пробивать череп свиньи с одного сильного удара. Вопреки опасениям Питера, новое оружие решились взять только трое, остальные предпочли остаться детьми старой школы, пользуясь томагавками. Ага, ещё неделю назад они пользовались кремневыми томагавками, а теперь томагавки из серебряной бронзы - олдскул. Всё-таки, у аборигенов очень пластичная психика(1).

- Что