такое необычное решение передачи ключей владельцу квартиры. Ведь если бы не эти, с позволения сказать, нестандартные действия моей клиентки, то, возможно, сейчас вам пришлось бы расследовать не попытку суицида, а самоубийство… или убийство.

— Лейтенант имел в виду не взлом, а неоконченное преступление, — попытался майор оправдать своего нерадивого подчиненного. — Мы же еще не выяснили, с какой целью ваша клиентка пыталась проникнуть в чужую квартиру. Может быть, она уже выходила из квартиры и пыталась закрыть, я подчеркиваю — закрыть, а не открыть замок. Тогда ваша клиентка подозревается в куда более тяжком преступлении, чем кража.

— Согласен, — лучезарно, как волк, оскалился Дмитрий Викторович, и от этого оскала майору стало не по себе — такой волчара проглотит и не заметит. — Если не было бы свидетельницы — соседки Ираиды Брониславовны Каплан и показаний моих детективов. В отчете ясно сказано, что наряд полиции приехал ровно через семь минут после того, как Кира Дмитриевна вошла в подъезд дома Ираиды Брониславовны. Даже если бы не было свидетельских показаний соседки, о том, что Кира Дмитриевна не входила в квартиру Каплан, то отчета детективов вполне хватило бы для алиби Киры Дмитриевны — вряд ли за пять минут можно открыть дверь чужой квартиры, оглушить хозяйку, оттащить тяжелое тело на кухню, открыть плиту, засунуть полную женщину наполовину в духовку, закрыть все окна и форточки, открыть газ и выйти из квартиры. — В этом месте Кира охнула, но Дмитрий Викторович даже не обернулся, а черноусый лейтенант открыл рот и быстро-быстро заморгал глазами, соображая, откуда этому мужику стали известны подробности происшествия. — За пять минут Кира Дмитриевна с трудом справилась только с дверными замками. Что же касается неоконченного преступления, то умысел Киры Дмитриевны подтверждает ее записка. Кстати, она приобщена к делу?

Вздохнув, майор показал юристу записку на оторванном листочке и положил ее обратно в раскрытую бумажную папку.

— Что же касается нашего дела, то должен признать, что Кира Дмитриевна поступила, скажем мягко — все-таки она дама — не вполне законно, нарушив неприкосновенность чужой собственности. Она осознает это, но вряд ли раскаивается в содеянном — у нее свое представление о справедливости и законах. — Дмитрий Викторович прервался, осуждающе посмотрел на свою «клиентку» и даже по-отечески покачал головой. — Ну, не подвластна нашему пониманию женская логика. Не подвластна! Хотя, для меня, как для друга семьи Каплан, страшно представить, что могло бы произойти, если бы не этот… неординарный поступок Киры Дмитриевны. Что касается второго дела, вернее, первого… Кажется, Кира Дмитриевна опять кого-то там спасала? — теперь он повернулся к следователю и выразительно поднял одну бровь — точно так же, как делала его «клиентка». — Я не в курсе всех деталей, но, думаю, свидетельские показания риэлтора подтвердят место нахождение Киры Дмитриевны: в девять часов утра она уже была на Динамо на Петровско-Разумовской аллее, а показания сторожа и соседей по даче… Ты же сегодня ночевала на даче? — Дмитрий Викторович повернулся к «клиентке» — голос у него стал бархатным, в глазах появилась нежность и мягкая ирония — все присутствующие почувствовали эту перемену, и последние сомнения в их интимных отношениях отпали.

— На даче, — понуро подтвердила Кира, заливаясь румянцем — лжи она не терпела, но возражать на глазах у всех не стала, предоставив «любовнику» самому вытаскивать ее из этой опасной ситуации.

— Ну, вот. Такую приметную машину сторож не пропустит и обязательно запишет в журнал при выезде. Так что во время нападения на женщину Кира Дмитриевна была у всех на виду и в совершенно другом месте.

— Разберемся, — проворчал Федин.

— Раз все недоразумения разрешились… — юрист окинул представителей закона выжидательным взглядом и, помедлив, закончил: — разрешите откланяться.

Подойдя к Кире, он взял ее за руку и, словно маленькую девочку, потащил к выходу. Именно потащил, потому что Кира вздумала сопротивляться.

— А сумка! — попыталась она вырвать руку из руки юриста. Несмотря на всю ухоженность рука была твердой и сильной, и вырваться Кире не удалось. — А извинения?! Я же ни в чем не виновата!

— Сережа, возьми сумку, — не оборачиваясь, приказал Дмитрий Викторович телохранителю, снова нарушая раз и навсегда установленное правило: «руки телохранителя всегда должны быть свободными», и буквально вытянул упирающуюся «любовницу» из кабинета.

Сергей вразвалочку подошел к письменному столу, сгреб огромной рукой дамскую, лакированную сумочку и вышел из кабинета, потянув за собой шлейф уважительных и завистливых мужских взглядов.

20

Всю дорогу до «Ягуара», оставленного у дома Ираиды Бронислввовны Каплан, Дмитрий Викторович, не замечая присутствия водителя и телохранителя (на то они и личные, чтобы их не замечать!) и не стесняясь в выражениях, отчитывал Киру, как маленькую повинившуюся девочку.

— Вечно вы попадаете в неприятности! Ну, разве так можно, Кира?! Неужели вы не знаете, что на месте преступления или несчастного случая ничего трогать нельзя! Зачем вы повезли эту несчастную женщину в больницу? Вызвали бы «Скорую помощь»…

— И спокойно наблюдали бы, как женщина истекает кровью, — обиженно закончила Кира и отвернулась к окну.

— Хорошо еще, что к себе домой вы эту женщину не повезли, а то вы это можете! — не обращая внимания на ее реплики, продолжил возмущаться «личный юрист» «гражданки Ч». — А с Ираидой Брониславовной вы что учудили? Надо же додуматься — полезть в чужую квартиру! А если бы она вас потом обвинила в воровстве? Что бы вы тогда стали делать? Всю жизнь выплачивать несуществующую украденную сумму?

Опустив глаза в пол, Кира молчала, сжимала-разжимала кулаки и молчала, сознавая, что заслуживает такой взбучки.

— Надо было позвонить мне, предупредить, что Ираида Брониславовна не открывает дверь. Мы бы сами разобрались с этим вопросом, выяснили, куда она могла уехать…

— На тот свет она бы уехала! — хохотнул водитель, доказывая, что внимательно слушает и даже участвует в обсуждении, и тут же прикрыл рот ладонью. — Простите, Дмитрий Викторович.

— Точно, Арсен, — поддакнула Кира и благодарно взглянула в зеркало заднего вида в черные, лукавые глаза кавказца. — К тому времени, как вы бы выяснили, что с ней случилось, и куда она могла уехать, Ираида Брониславовна превратилась бы в разложившийся труп.

— Кира! Как вы можете?!

— Но это же правда! Вы сами говорили следователю и майору,