Может, он сказал что-то, что толкнуло ее в неверном направлении? Может, намекнул, что не обрадуется, если выяснится, что у них будет ребенок?

Они вместе подошли к стеклянной перегородке. Блейк еще раз обратил внимание на то, что все стулья в зале ожидания были составлены попарно. — Чем я могу вам помочь? — с улыбкой спросила девушка за стойкой.

— Алиса Хейзел. У меня запись к доктору Керо.

— На какое время вы записаны?

Не увидев на груди девушки таблички с именем, Алиса подумала: должно быть, у постоянной сотрудницы сегодня выходной. Скорее всего, это подменная или новенькая.

— На одиннадцать.

Девушка посмотрела на часы.

— Я рано приехала. — Алиса покачала головой.

— Ничего. Можно посмотреть ваше удостоверение личности и страховую карточку? — спросила девушка.

— Хм… как правило, с этим проблем никогда не возникало, но я потеряла сумочку, — ответила Алиса.

Блейк улыбнулся девушке, включая все свое о'конноровское обаяние.

— Я звонил предварительно и говорил с некоей Лоррен.

— Она наша администратор. — Девушка покраснела. — Я недавно работаю.

— Так вот, я все объяснил Лоррен, и она заверила меня, что никакой проблемы не возникнет, ведь сестры уже знают мою жену.

Блейк вдруг подумал, что Алиса могла записаться в клинике под своей девичьей фамилией.

— Хорошо. Никаких проблем… — Девушка снова посмотрела на Алису. — Назовите, пожалуйста, еще раз вашу фамилию.

— Хейзел, — ответила Алиса.

Девушка достала карту из стопки.

— Все в порядке. Посидите, скоро вас вызовут. — Посмотрев в монитор компьютера, она окликнула их: — Вы по-прежнему платите наличными?

Алиса начала отвечать, но Блейк ее опередил:

— Все ее медицинские счета оплачиваю я. Я ее муж. — Он сам не знал, почему казалось таким важным это сказать.

Хотя Алиса едва заметно улыбнулась, в ее глазах мелькнула тень замешательства.

— Счет пришлют в конце визита. — Девушка снова улыбнулась.

Алиса первой подошла к двум стульям в углу.

— Тебе вовсе не обязательно было это делать, — заметила она, усевшись.

— Что? Оплачивать счет? Обязательно.

— Я не о том, хотя… и о том тоже.

— А… насчет того, что я твой муж?

Блейк еще не был готов снова примерять на себя прежнюю роль. Особенно после той боли, которую он с трудом преодолел. И все же им нужно притираться друг к другу, ведь предстоит воспитывать ребенка вместе.

— Да. — Лицо у нее раскраснелось, и она стала еще красивее.

Он начал было говорить, что обязан защищать ее в том случае, если кто-то в приемной врача связан с Кристофером или Джорданом, но понял, что дело в другом. Он не хочет, чтобы Алиса чувствовала себя одинокой. До последнего времени она была одна. Пусть даже сама так решила. Но сама ли? Раз ей казалось, что, уйдя от него, она в каком-то смысле защищает его, значит, ради него поставила себя в трудное положение. Поэтому он сказал:

— Мне хочется хотя бы в такой малости отплатить тебе.

— Почему?

— Ты же сказала: у тебя сильное ощущение, что ты скрыла от меня беременность, чтобы защитить меня. Развелась со мной, чтобы защитить меня. И все это ты делала одна. Обычно… — он кивнул на пары стульев, — будущие родители ждут ребенка вместе.

— Да, и мне кажется, что мои ощущения меня не обманывают. Но что, если я все неверно вспоминаю? Три дня выпали у меня из жизни. Я понятия не имела, сколько просидела в чулане, пока кто-то мне не сказал. Да я даже не помню, как туда попала! Большие куски моих воспоминаний просто стерлись.

Он попробовал возразить, когда чья-то голова высунулась из-за двери рядом с окном. Вместо того чтобы сказать то, что готово было слететь с его губ, он замолчал.

— Алиса! — позвала медсестра в хирургическом костюме.

Блейк следом за Алисой шел по коридору, больше похожему на лабиринт с крошечными кабинетами. Блейку показалось, что они мыши, которые ищут сыр. По пути они сделали несколько остановок: Алиса сдала анализ мочи и взвесилась.

Медсестра завела их в кабинет и велела Алисе раздеться. Показала на свернутый одноразовый халат на кушетке. Алиса скрылась за ширмой, а Блейк сел на стул у стены рядом с дверью. Медсестра что-то набирала на ноутбуке.

Алиса отдернула занавеску через несколько минут. В одноразовом халате у нее сразу сделался «больничный» вид, и сердце у него сжалось. А еще он понял, что, готов он к тому или нет, ребенок скоро появится на свет. Пока она донашивает ребенка последние дни, он должен преодолеть себя и стать партнером, который ей нужен.

— Остаешься или уходишь? Тебе решать, — обратилась Алиса к Блейку.

— Можете остаться. Если не боитесь, — добавила сестра.

Смотровое кресло стояло у противоположной стены, и он сидел возле ее головы, а не наоборот. Алиса решила, что врач поставила так смотровое кресло не без умысла.

Он рассмеялся:

— Не поймите меня неправильно, но я вырос на ранчо. Рождение — самая естественная вещь на свете. Поэтому… думаю, ничто из того, что здесь произойдет, не выбьет меня из равновесия.

— Хорошо, — кивнула медсестра. — А то мне приходилось вывозить отсюда некоторых мужей на каталке… Падали в обморок, когда видели, что здесь происходит.

— Я в порядке. Меня не выбивает из колеи даже вид крови. Не сомневаюсь, что я уже все видел. — Помолчав немного, он повернулся к Алисе: — При мысли о том, что кто-то причиняет тебе боль — нарочно или в ходе осмотра, — у меня повышается давление. Но…

Вошла доктор Керо с картой Алисы в руках. Она поздоровалась с Алисой и только потом обратила внимание на Блейка. Переложив карту под мышку, представилась и пожала ему руку. Затем она быстро вымыла руки, села на свой табурет и придвинула его к креслу.

— Кого же мы сегодня привели? — с улыбкой спросила доктор Керо.

— Я ее муж.

Алиса улыбнулась. Почему ей так нравится слышать, как эти слова произносит Блейк? Несмотря на то, что им нужно придумать, как общаться, когда родится ребенок, ей нравилось, что ее дочь будет расти в любви.

— Насколько я понимаю, вы отец ребенка. — Доктор Керо сложила руки на коленях.

Блейк понял, почему у нее такие великолепные рекомендации. Ее поведение и речь успокаивали. — Совершенно верно. — Алиса просияла. Она ничего не могла с собой поделать.

Блейк был настоящим красавцем. С такой внешностью нужно сниматься в рекламе. Но больше всего людей обезоруживало его непринужденное обаяние. Его улыбка способна была зажечь фонари во всем квартале. Улыбаясь, он демонстрировал идеально ровные белые зубы. А его губы…

Но она