Шрифт:
Закладка:
Пускай О'Райли и была капитаном пиратского судна, документы она заполняла исправно, а когда не могла это сделать – тем занимался Колман. Лишнее подтверждение, что Моргана предпочитала во всём порядок. Она пронесла это сквозь года, также исправно заполняла бортовой журнал на «Последней фантазии». Вот только у Джеффри явно не хватило ума получше запрятать журнал или утопить его к чёртовой матери, сжечь в топке на камбузе, да сделать с ним хоть что-нибудь, лишь бы он не попал в чужие руки.
Комптон уверенно перечисляет имена членов экипажа и пассажиров, пока не доходит до имени Кеннета. Разумеется, оно в самом конце. Но удивительно, что Колман Мёрфи включил его в этот список, а не забыл о его существовании навсегда.
– Ещё одно подтверждение, что лорд Кеннет…
Судья поднимает ладонь.
– Спасибо, мистер Комптон. Лорд Кеннет, вам есть что сказать? По делу. Вы были на пиратском судне, про которое рассказывает лорд Комптон?
– А вы правда думаете, что это мог быть мой однофамилец или очень дальний родственник с похожим именем? – Бентлею нужно защититься, хотя он и понимает, что против каждого его слова найдётся не один аргумент, чтобы его опровергнуть. – Если бы вы мне позволили, я бы хотел сказать, что на момент моего сотрудничества с капитаном О'Райли она уже не была пиратом.
– А у вас имеются доказательства? – язвительно интересуется Реджинальд, и Бентлей прикусывает кончик языка. Ему бы сейчас очень сильно пригодилась каперская грамота Морганы. Или хотя бы время и его печать, чтобы подделать документ по старому образцу. Где-нибудь в кабинете в особняке обязательно должна был остаться хоть один документ, который он подписывал прежде.
– Лорд Комптон, если вы продолжите, мы будем вынуждены попросить вас удалиться и дальнейшее заседание проведём без вас. А вы, лорд Кеннет, пожалуйста, отвечайте на поставленные вопросы.
Кеннет старается сохранить спокойствие, но кадык дрожит, выдавая его беспокойство.
– Я был на «Последней фантазии» в качестве пассажира. Иначе как бы я добрался до Лондона, в котором уже решили выставить моё поместье на аукцион?
Уголок рта лорда дёргается. Судья поднимает на Кеннета глаза, откладывая на время предоставленные Комптоном бумаги. Ещё немного, и судья придёт в ярость. Он, как и все, вероятно, рассчитывал на активный протест. Мужчина снимает очки и потирает переносицу.
– Вы признаёте, что были женаты на Моргане О'Райли. Признаёте, что ходили под парусами «Последней фантазии», британского брига, украденного капитаном О'Райли?
– Всё так, ваша честь.
Комптон не может удержаться.
– В качестве пассажира на пиратском судне своей супруги. Может, вы ещё и в Лондоне её скрываете? А что? Если пытаешься что-то скрыть от властей, лучше всего это сделать под носом. Вы понимаете, что это ваш крах, лорд Кеннет?
Он издевается над Бентлеем. Плохая черта упиваться собственной властью, он сам когда-то не брезговал подобным, но сейчас, в данный момент, Кеннет не готов ему это простить.
Слова похожи на яд, капающий на открытую рану.
Лорду будет мало убить Комптона. Не существует такой пытки, которая удовлетворит жажду мести Бентлея. Такие, как Комптон, не заслуживают даже смерти, лишь вечных мучений, быть может, даже того, что довелось пережить самому Кеннету.
И всё же злость меркнет на фоне отчаяния, а в горле встаёт ком. Всё не может вот так вот просто закончиться. Кеннет не позволит Комптону издеваться над чувствами, которые он ещё сохранил к О'Райли.
– Я был бы счастлив, если бы это было так, – горечь на корне языка ничто по сравнению с горечью пережитой потери.
Толпа возмущена. И пожалуй, Бентлей в былые времена сам бы возмутился, если бы английский лорд, достопочтенный человек, заявил при нём, что желает, чтобы преступница в розыске оказалась в его особняке.
– Но вы же сами обнюхали моё поместье вдоль и поперёк. Капитана О'Райли там нет. И никогда уже больше не будет. Даже не старайтесь, Комптон. Ваши обвинения на этот счёт совершенно беспочвенны и…
Судья принимается гневно стучать молотком, даже вставая со своего кресла, а на лице Реджинальда на короткое мгновение появляется то, что называют человеческим сочувствием. Тот оборачивается на сэра О'Райли, ведь дело касается его дочери.
Но это лишь мгновение. И оно ничего не стоит.
– К порядку! К порядку! Мистер Кеннет, вы удаляетесь за неуважение к суду. Слушание продолжится после перерыва.
* * *
Валерия наблюдает за Спарксом не без настороженности. Безоговорочное доверие кажется ей высшей степенью безрассудства. Наверное, потому, что опыт Бентлея её чему-то научил. А может, исключительно из-за того, что Спаркс выглядит весьма подозрительным человеком и даже юная девушка понимает – любое слово в разговоре с ним должно быть сказано осторожно и с умом. Не то чтобы Спаркс находит нужным разговаривать с Валерией, однако да Коста находит нужным задавать ему вопросы.
Ожидание и страх неизвестного доводят её до исступления, и потому она бросается к Спарксу каждый раз, когда тот переступает порог дома Кеннета. Так происходит и сейчас, только Валерия подходит к дверям кабинета Бентлея, когда оттуда выходит Спаркс, надевая на голову треуголку.
– Может, вы уже хоть что-нибудь нам расскажете, мистер Спаркс?!
Да Коста прижимает ладони к груди, переплетая пальцы. Она смотрит на Оливера выжидающе, ловя себя на мысли, что у неё заканчивается терпение. С лордом Кеннетом может происходить всё что угодно, а они отсиживаются за стенами дома в безопасности, думая, будто с ними ничего не случится. Но Валерия понимает: её не выбросят на улицу, только если Бентлей останется жив и выйдет из тюрьмы.
– Мисс Валерия, ваше беспокойство излишне. Потому как я помогаю лорду Кеннету и делаю всё, чтобы освободить его из Ньюгейта.
Она первый раз слышит это название. Девон со Спарксом разговаривали слишком тихо, и несколько предыдущих диалогов ей не удалось подслушать. Вероятно, это название тюрьмы, в которой заключили Бентлея. И если бы у да Косты была служанка, она бы умоляла сопроводить её навестить лорда Кеннета. Одна Валерия просто не найдёт ни Кеннета, ни причин, чтобы убедить охрану пропустить её к нему.
– Но что вы делаете? Я обязана знать! Я беспокоюсь за лорда Кеннета!
Во взгляде мистера Спаркса Валерия замечает раздражение. И это раздражение направлено на неё, но ему хватает не то ума, не то сдержанности, чтобы не
