Шрифт:
Закладка:
— Да? Спасибо, — и дверь закрылась.
Айра зашла в свою комнату и села на стул. Заснуть после утренних событий она бы уже не смогла. От них голова шла кругом. Что-то складывалось воедино, другое добавляло только новых вопросов. Может рассказать Нику? Он помог бы ей разобраться. Она провела рукой по щеке и тут увидела, насколько грязными были ее руки. Она набрала в ковш воды и стала отмывать их над кадушкой, умыла лицо, затем взяла стоявшее на столе зеркало, чтобы удостовериться, всю ли грязь смыла. Она осмотрела лицо и шею и остановилась.
«За ним столько девчонок бегает, а он здесь, со мной! — она вновь посмотрела на свое отражение. — «Нет, таких чудес не бывает,» — решила она и вернула зеркало на место. — «Он всего лишь лучший друг.»
Ник нравился многим представительницам женского пола. Однако большинство из них считали его гордецом, что, в целом, являлось правдой, и смотрел он на них слишком высокомерно, поэтому не многие решались выразить ему свою симпатию. Сам он удостаивал своим вниманием лишь единицы, хотя, если такое случалось, ни одна не была против. Некоторое время он встречался со Стреей, но затем они расстались. И судя по тому, что она до сих пор питала надежду возобновить с ним отношения, расстались они по его инициативе. Стрея была красивой и умной девушкой и нехватки в поклонниках никогда не ощущала. Друзья были удивлены их разрыву, но, как ни пытались выяснить причину, все было напрасно. Стрея и сама ее не знала, а получить объяснения у Ника, если он не хотел рассказывать, было сложнее, чем заставить заговорить камень. Затем была Ларга с младшего курса и Зарми — его однокурсница. Их отношения продлились недолго. Последние полгода он больше ни с кем не встречался, во всяком случае, все так считали. Айра знала Ника лучше, чем кто-либо другой, но тут понять его не могла. Сначала она даже немного завидовала девушкам, на которых обращали внимание из-за их внешности, но вскоре с этим смирилась. Однако сейчас не думать об этом она не могла.
Грохот за дверью и вопль: «Стениф, я прибью тебя!» — заставили ее выбежать из комнаты. Она увидела такую картину: на полу в луже воды сидел Ник, его левая нога находилась в ведре. Сам он весь вымок и, не переставая, ругался. Айра оперлась о стену, едва сдерживаясь от смеха.
— С боевым крещением тебя! — все, что она смогла выговорить.
— Дай мне только добраться до этого паршивца, — процедил Ник сквозь зубы.
Сели завтракать на полчаса позже, Нику пришлось просушить одежду и привести себя в порядок. На его левом колене красовался огромнейший синяк, почти такой же, какой когда-то светил под глазом у Эдироса. Ника успокаивало лишь то, что под одеждой сию достопримечательность никто не увидит. В наказание за свою выходку Стенифа оставили голодным, тем не менее, для того, чтобы серьезность содеянного в полной мере дошла до его упрямой головы, он сидел со всеми в одной комнате и смотрел, как едят другие.
— Стениф, как ты мог? — не переставала возмущаться Мардина.
— Я просто хотел проверить, действительно ли маги могут видеть сквозь двери. Оказалось, что нет.
— Ничего подобного! — фыркнул Ник.
— Тогда почему ты ничего не заметил?
Ник взял из вазы румяный фрукт и надкусил его сочную сладкую мякоть.
— Потому что мне незачем использовать магию, чтобы просто выйти из комнаты, обычно такие гадости никто не делает. Однако для тебя я могу сделать исключение. Ты ведь хочешь стать прозрачным? — припугнул его маг. Судя по округлившимся глазам Стенифа, воспитательные мероприятия возымели действие. Поблагодарив Мардину, маги встали из-за стола.
— А вы далеко? — спросил мальчишка.
— Гулять.
— А ты наказан, — ответила на его порыв последовать за ними Мардина.
— К тому же твои уши начали расти, не думаю, что в таком виде стоит показываться на улице, — добавил Ник.
— Айра, — позвал ее Ник, когда они шли вдоль реки, и яркие отблески воды слепили глаза.
— А?
— Почему я никогда раньше здесь не был? — Айра пожала плечами и улыбнулась. — Здесь так хорошо! Теперь я понимаю, почему ты хотела здесь остаться.
Они сели у берега.
— Вот так бы все время смотрела на воду…
Набежал легкий ветер, сухая травинка запуталась в ее распущенных волосах. Ник сделал движение, чтобы освободить их от нее, но его рука задержалась там чуть дольше, чем следовало.
Айра, я хотел… — она повернулась к нему, — знаешь, ты мой самый лучший друг, — вырвалось у него совсем не то, что он намеревался сказать.
— Спасибо! Ты мой тоже.
Они помолчали.
— Сколько дней ты еще хочешь здесь остаться? — спросил Ник.
— Не знаю, два или три, если ты не против, конечно.
— Я не против.
Они остались еще на неделю.
Глава XV
Месяц пролетел как один день. За недавно принявшими присягу магами закрепили обязанности в зависимости от успехов в пройденных испытаниях, на новых должностях они заменили тех, кто стали магами год назад. Теперь Ник преподавал основы заклинаний для младших учеников, Айра — основы лечения травами, Саймиру досталось то, чего он всячески старался избежать, — введение в практическую магию. Дело было не в том, что Саймир не знал предмета, просто он был связан с экспериментами, где головная боль обеспечивалась. Так как он не мог уследить за всеми, на занятиях постоянно что-то случалось. В ученики детей брали рано, однако преподавать магию начинали только на третий год обучения. Тем не менее, они даже тогда еще не понимали всей серьезности того, чему их учили. Дополнялось все тем, что Саймир не мог найти с ними общий язык. В итоге, занятия превращались в сущий кошмар. После них Саймира можно было застать в исключительно скверном расположении духа.
Однако скоро его мучениям пришел конец. Айра и Ник предложили поставить их вдвоем на место Саймира. Когда согласие было получено, тот с радостью сложил с себя полномочия и, не теряя времени, нашел новое занятие, далекое от преподавания. Ник и Айра быстро наладили ситуацию: ученики их любили, и неприятности в целом прекратились.
Айра иногда присутствовала на занятиях Ника по заклинаниям. Вести с ним занятия вместе было одно, но наблюдать, как он справляется один — совершенно другое. Ему доставляло удовольствие делиться знаниями с другими, а, кроме того, делал он это так, что не было никого, кто бы не хотел слушать. В такое время Ником можно было любоваться
