Вот только меня не покидало чувство, будто что-то неправильно. Казалось, всё хорошо. Почему же моё беспокойство не исчезало?

Глава 10

В течение следующих трёх дней мне, впрочем, тоже было на что отвлечься. Пятница целиком и полностью оказалась посвящена итоговой аттестации ординаторов всех специальностей, подготовка по которым проходила в нашем НИИ. А в выходные мы всё-таки съездили в Красногорск и Поздняково. Как ни странно, всё обошлось без позорных происшествий. В первый день приезда, субботу, мы плотно занимались помощью по хозяйству нашим родственникам. Тим и Марго остановились у его брата, а мы с Антоном — в домике моего папы: хоть он и жил в городке, в нашей старой квартире, его отчий дом в Поздняково, доставшийся в наследство от родителей, всё так же служил ему, да и нам всем «дачей».

Несмотря на это, все работы проходили у нас коллективно. В то время, как Антон вместе с Тимом и Тихоном занимались облагораживанием внутреннего дворика последнего, я, Марго и жена Тихона Саша готовили еду и поочерёдно следили за Яриком — бойким и любопытным малышом, таким же темноволосым и кучерявым, как его отец и дядя.

— И в кого он такой подвижный? Явно не в меня и Тихона. Видимо, в брата моего мужа. Ох, и натерпимся мы же тогда с ним! — в шутку говорила Саша — стройная длинноволосая шатенка. Будучи домохозяйкой в деревне, выглядела она как традиционная славянская красавица: косы, платки и длинные сарафаны в пол были неизменными атрибутами ее имиджа.

К слову, сам Тим очень любил играть с племянником. Сегодняшний день не стал исключением: наблюдая, как во время перерыва он с весёлыми возгласами носится по двору со своим племянником, мы только улыбались. Лишь когда большой и маленький мальчики стали развлекаться с водяными пистолетами, все, кроме моего мужа, предпочли дружно ретироваться, чтоб не попасть под обстрел. Антон начал радостно дурачиться с ними вместе, и кончилось это тем, что они с Тимом начали охотиться друг на друга. Я смотрела на это с весельем, к которому примешивалась нотка грусти: вспоминает ли муж сейчас о том, что у нас никогда не будет детей? Даже если это так, он никогда не расскажет — всегда шутит, что в плане развлечений и создания проблем ему хватит одного Тима. А я скорее думаю, что друг для Антона как младший брат — несмотря на то, что Тим на три месяца старше. Но относительно своего родного брата Тимофей не раз подчеркивал важность своего старшинства. «Так что никто не сможет дать мне пенделя» — хвастался он. Но при любом раскладе Тихон бы всё равно не смог этого сделать, будучи по характеру абсолютной противоположностью брата. Внешне они, наоборот, были похожи: двадцативосьмилетний Тиша представлял собой молодую версию Тима, только с зелёными глазами и более худой фигурой (насчёт последнего Тим любил постоянно шутить, что с возрастом это поправимо). Ещё он почти всегда ходил гладко выбритым, чего о его брате можно было сказать крайне редко. Несмотря на различие характеров и десятилетнюю разницу в возрасте, братья очень любили друг друга и были дружны так, насколько это было возможно.

После того, как у Тихона Вердина появился новый забор, мы отправились полоть и поливать огород моего папы, чем и прозанимались до самого вечера.

На следующий день после относительно приличных посиделок Тим и Марго вместе с моим отцом отправились в Красногорск. Вердины — навещать родителей Тима, а папа, как я предполагала, — к своей новой женщине. Ехать с ним я отказалась, сообщив, что мне хочется больше времени провести в деревне, чтоб подышать свежим воздухом. Отца это вроде убедило.

— Конечно, оставайся, доча! А то в вашей Москве загазованной можно в противогазах ходить! Был я там, сам нюхал… К четырём я вернусь.

— Ага… и в деревне тополей мало.

Антон тоже поехал с ними. Близких родственников у него в Красногорске не осталось: родители умерли, младшие братья тоже разъехались: более старший, Женя, врач-дерматовенеролог, жил в Питере, а самый младший, Алёша, перебрался на север, оставшись в качестве разнорабочего в Воркуте. Но в городке всё ещё жили старые приятели моего мужа, с которыми он хотел увидеться.

— Ты точно не хочешь с нами, хомячок? — Антон, прощаясь со мной перед отъездом, ласково провёл пальцами по моей щеке. Мы оба стояли у крыльца бревенчатого одноэтажного папиного дома: я видела, как небольшой ветерок легонько колышет пряди волос моего мужа, и чувствовала, как мои собственные — тоже.

Хомячок — это уже моё тайное прозвище, и получила я его благодаря пухлым щекам. Кто-то счёл бы такое обидным, но мне оно нравилось — я понимала, что ни мой муж, ни Тим, временами тоже приводящий такие сравнения, не хотят меня задеть. Но если бы кто и поставил себе цель сделать именно это, у негодяя ничего бы не вышло даже в детском саду, так как сама я никогда не комплексовала по поводу своих щёк, даже наоборот — мне нравилось, что их округлые формы сочетались с такими же линиями глаз, бровей, губ и подбородка.

— Точно, милый. Пока вас не будет, я приберусь в доме и что-нибудь приготовлю.

— Хорошо. Привезти тебе кофе? Говорят, в Красногорске напротив нашей школы открылась кофейня с пончиками, и они тоже очень вкусные. Наверное, лучше, чем в нашей столовой.

— Принеси, — засмеялась я. — Буду ждать.

— Ты в порядке? — Антон обхватил руками моё лицо и заботливо посмотрел мне в глаза. — А то мне показалось, ты чем-то расстроена.

— Немного. Я думала, Лена приедет, но она уехала в командировку. А ещё, — вдруг выпалила я, но тут же замолчала. Внезапный энтузиазм поделиться с Антоном переживаниями, похожий на внезапный набег волны на берег, также быстро отхлынул. Поэтому я молча покачала головой и застенчиво улыбнулась.

— Ничего. Просто я уже скучаю.

— Я тоже, дорогая.

Антон поцеловал меня в лоб и начал уходить. Я потрепала мужа по руке и схватилась за неё, делая вид, что не желаю отпускать (играть мне и не пришлось). В конце концов, он скрылся за калиткой и прежде, чем удалиться к машине, помахал мне. Я ответила ему тем же, чувствуя, как всё внутри наполняется грустью.

После того, как все уехали, я собралась заняться делами, но, решив дать себе небольшую передышку, села на деревянное крыльцо и стала глядеть на растущие у калитки подсолнухи. Их было много, целые заросли. В раннем детстве я любила, восторженно пища, бродить среди