Я не могу оторвать от него взгляда, глаза словно приклеились к нему, я провожаю каждое его движение, каждый шаг, и ничего не могу с собой поделать. Я лишь надеюсь, что никто этого не заметит.

Но боюсь я совершенно зря - когда в комнате, полной девушек, появляется такой мужчина, как Марсель, все взгляды будут прикованы к нему одному. Я могла бы даже раздеться догола - никто не обратил бы на меня ни малейшего внимания.

Сам Марсель на меня не смотрит, как не удостаивает взглядом и Алексу, его глаза сосредоточены на матери.

- Все готово? - спрашивает София на удивление спокойно.

- Главное, чтобы готова была ты.

- Я готова, - уверенно отвечает она и вкладывает свою руку в его. - Веди меня замуж.

Он тихо смеется, а девушки в лавандовых платьях выстраиваются перед ними в заранее оговоренном порядке. К счастью, я иду первой, а не маячу непосредственно перед невестой и шафером. Это позволяет мне сосредоточиться на музыке и шаге, а не на взгляде Марселя мне в затылок или спину. Это было бы испытанием, вынести которое с честью я вряд ли смогла бы.

Двустворчатая стеклянная дверь перед нашей колонной распахивается, и я делаю шаг вперед, навстречу яркому солнечному свету.

Празднование в самом разгаре, гости уже не сидят за столами, а свободно перемещаются по двору, бродя от столика к столику, от компании к компании, общаются с женихом и невестой, которые тоже курсируют туда-сюда, как городские электрички. И я вместе с ними. К счастью, без Марселя. Уж не знаю, как ему удалось откосить, но я не в обиде. И без него эта процедура дается мне непросто, а рядом с ним стала бы и вовсе невыносимой.

А люди идут и идут, одни лица сменяются другими, и большинство из них очень знакомые или же имена на слуху - весь столичный и не только бомонд стройными одноцветными рядами. Кто-то просто приветствует меня, а кто-то пытается втянуть в беседу, и я изо всех сил стараюсь втянуться, хоть мне чертовски неуютно. Неважно, что я чувствую себя не в своей тарелке. Неважно, что никогда не была светской штучкой и что мне чужды все эти сливки общества и их интересы. Мой отец, женясь на Софии, вливается в их круг, обручается с ним, и я его не брошу, пойду за ним хоть в клетку со львом, хоть ему же в пасть.

Но в какой-то момент, устав от бесконечной вереницы гостей, когда у меня уже сводит скулы от не сходящей с лица улыбки, поначалу искренней, но спустя пару часов ставшей искусственной, натянутой, словно приклеенной, я отхожу в сторону. Не предупредив папу, ненавязчиво примкнув к отходящего от них консула с мужем, иду к столику, за которым сидят мама с ее новой семьей. После развода они прекратили отношения, контактируя лишь по необходимости - двое общих детей поневоле вынуждают поддерживать общение, но ради Антошки папа пригласил их всех.

- Агата, ты потрясающе выглядишь. Это платье тебе очень идет. Горжусь тобой, моя девочка.

- Спасибо, мама, - похвала, хоть и из уст матери, меня смущает, и кровь приливает к лицу.

Я высвобождаю руки, которые она сжимает в своих, и накрываю ими щеки - они очень горячие. Хорошо, что макияж на мне очень плотный, иначе сейчас я бы выглядела как матрешка или как комичная Марфушка из “Морозко”.

Мама ободряюще улыбается мне.

- Полностью согласен с Инной, ты украсила собой церемонию. Когда ты появилась, все встали, - поддерживает мамины восторги ее второй муж, бывший начальник.

В его взгляде тоже читается что-то очень похожее на гордость. Сама я его отчимом не считаю, хоть, пока была маленькой, жила у них одну неделю в месяце и иногда на выходных, а вот он относился ко мне как к родной дочери. Может, даже лучше, чем к родной - ее Майоров чаще ругал, чем хвалил.

- Они встали по сценарию, Вадим Игоревич, - смеюсь я и ощутимо расслабляюсь.

- Ну вот, опять по отчеству, - притворно расстраивается он, обращаясь к маме, будто жалуется ей.

- Не жалуйся, а то опять в дяди Вадимы переквалифицируешься, - фыркает его дочь Карина, но делает это беззлобно и с улыбкой.

“Еще одна сводная родня, которой я словно прыщик на носу”, думаю с горечью.

С Кариной у нас взаимная нелюбовь практически с первого взгляда. Она остра на язык, в выражениях никогда не стесняется, и у нас не раз дело доходило до драки. Но это было давно. Сейчас, конечно, мы ведем себя цивилизованно, хоть и подчеркнуто равнодушно. И привыкли уже, наверное, и делить нам особо нечего - времена, когда мы сражались за любовь и внимание родителей, давно прошли, - и маму с братом Антошкой Карина обожает, уже за это я готова всё ей простить. Так что у нас необъявленное перемирие.

Антошка тоже не скупится на комплименты, хотя от них я их уже слышала. Сразу после окончания церемонии, он подскочил ко мне и попросился пересесть за наш столик. И, конечно, я не сказала ему “нет”. Но когда папа призвал меня совершать с ними обход гостей, я вернула братишку маме.

- Потанцуем? - слышу у себя над ухом игривый голос Артема и, повернувшись к нему, коротко и часто киваю.

Несмотря на выбранную профессию бойца и вопреки сложившимся стереотипам, он далеко не увалень, неумеющий танцевать. В далеком - сам он говорит “в очень далеком” - детстве Тёма занимался бальными танцами и двигается офигенно, даже я так не умею, хотя тоже несколько лет посещала танцевальную студию. Но там упор был на народные танцы, включая индийские, и на одном из отчетных концертов я танцевала под всем известную “Джимми-Джимми, ача-ача”. Даже мой папа узнал ее и напевал, когда я репетировала дома.

Но до легкости и умения Артёма в танцах мне далеко. Поэтому когда он ведет меня танцевать, я следую за ним, даже не повторяя, а стараясь просто не мешать. Болтаюсь в его сильных руках тряпичной куклой, точнее, парю, едва касаясь ногами земли, а он кружит меня по всему залу, уверенно лавируя среди других танцующих. Вот как сейчас.

Он смотрит только на меня, откровенно и пронзительно, заигрывая и заставляя краснеть, и, смущаясь, я иногда отвожу глаза. Но натыкаюсь на восхищенно-завистливые или просто заинтересованные, но неизменно провожающие нашу пару взгляды, и, смущаясь еще сильнее, снова смотрю на Тёму. Он едва заметно ухмыляется.

Мы танцуем долго, несколько песен, а я хочу еще. Хочу продлить этот момент - такой редкий теперь - полного взаимопонимания и отсутствия между нами третьего. О котором Артем не догадывается и, надеюсь, никогда так и не узнает.

Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, и Артем возвращает меня за наш столик, а сам уходит куда-то с Быстровым.

- Слушай, на этой свадьбе кого только нет, - склонившись к моему уху, восторженно шепчет Дашка. - По гостям можно сверять список Форбс! Вся первая сотня сто пудово здесь засветилась. Ммм, аж руки чешутся, как я жажду посмотреть, что за подарки они понатащили.

Я смеюсь над ее простотой.

- Зачем тебе? - искренне не понимаю. - Нам с тобой от этих подарков ничего не светит. Да и вряд ли там что-то стоящее.