Конечно, научиться такому, неоднозначному и даже не имеющему аналогов, способу сражаться ей будет сложно. И, думаю, велик шанс, что поначалу она скорее сама себя придавит таким большим карандашиком. Однако… я в нее верю. Она умная, неожиданно упорная и очень быстро все, что я ей даю, схватывает. Сдюжит.

Так что пусть.

Вообще, не будь Юи двенадцать лет и не будь она такой… ровной, правильной и тихой, я бы обязательно пошутил про «танцы на шесте». Увы, приходится терпеть.

Пока что. Надеюсь, в будущем я смогу отыграться за все эти годы вынужденной невозможности стебаться над окружающими.

Итак, мы зашли в это чудное заведение, где тихую девочку научат бить людей палкой. Здешний мастер, сухонький бородатый старичок едва ли не моего детского роста (с которым я бы ни за что не хотел бы оказаться на одном ринге) задатки Юи оценил и согласился ее учить, и тут…

Нарисовалась Проблема.

У Юи Кодай не было денег на обучение. И дело тут было не в том, что у нее бедная семья, или там она сирота… а в том, что ее родители не стали бы за такое платить.

— Так, подожди, — я прикрыл глаза и надавил на яблоки, пытаясь перезагрузиться. — Давай с этого момента поподробнее и по порядку.

Юи замялась и заерзала на лавке у внешней стены додзе, на которую мы приземлились.

Я нахмурился:

— Юи. Я не хочу лезть в дела твоей семьи, я понимаю, что это личное, но… я, как бы, по твоей же просьбе взялся за твою, можно сказать, профессиональную подготовку. Я инвестирую в твое обучение время, ожидаю от тебя усердия и уж тем более ожидаю того, что твои родители… или опекуны… понимают, что становление их чада героем, требует куда как больших инвестиций с их стороны. В первую очередь — финансовых.

Она судорожно вздохнула:

— Я-я понимаю, Нирен, извини. Я объясню…

Я успокаивающе погладил ее по плечу:

— Можешь не спешить, если что. Можем найти какое-то более тихое место, или…

— Нет, все нормально.

Я кивнул и приготовился слушать.

* * *

Глава 5

Часть II

Что же…

Если обобщить, то отец Юи — мудак.

Если не обобщать, то дело, судя по всему, было вот в чем: Сато Кодай, обычный офисный работник, был из числа тех, кто вытянул несчастливый билет имени Изуку Мидории, и попал в число двадцати процентов беспричудных жителей планеты.

Вообще, к слову сказать, это вырванное из статистического контекста число вызывало у меня очень большие сомнения. Так как, например, в нашем с Юи классе без причуды не было ни одного школьника, а в прошлом, в младшей школе — всего один или двое. Да и на улицах я редко видел такого рода людей. Вполне вероятно, что эта дезинформация была еще одним из способов власть имущих удержать планету от войны — в этот раз от освободительной под эгидой каких-нибудь «спасителей чистоты генофонда планеты».

Впрочем, не суть.

Сато вырос по жизни разочарованным, пессимистичным и в край депрессивным пофигистом, и все бы ничего, да только его пофигизм распространялся и на его дочь. Она не была желанным ребенком — скорее, стечением обстоятельств… и ее родители, пожав плечами, делали все, что от них требовалось. И ни граммом больше.

Отец не интересовался ее успехами, ничего от нее не ждал, а мечты вроде «я стану космонавтом» или «я буду профессиональным героем!» гасил на излете фразами вроде «Брось это, у тебя нет шансов». Из-за чего Юи, видимо, и выросла такой неуверенной, тихой и слегка асоциальной — попросту никому не было до нее достаточно дела.

Она была единственным ребенком в семье, мать же ее была из типичной, пусть и достаточно редкой в наше время, породы женщин, которые кротко слушаются мужа, ни в чем не перечат, не работают, но занимаются домом и семьей. Счастлива она в браке, со слов Юи, не была, и почти никогда не улыбалась, редко стремилась к общению, не звала гостей и предпочитала одиночество.

А сама девочка наблюдала и перенимала эту ролевую модель, сидела себе в углу, смотрела книжки…

Ее мечту — мою мечту! — никто не поддерживал.

Я почувствовал, как закипаю.

Видимо, Юи что-то заметила, потому что принялась слегка сбивчиво просить меня не тащиться к ее родителям и не пытаться что-то требовать.

Но я ее прервал:

— Сегодня я никуда не пойду. На горячую голову делать такие вещи — глупо.

Кодай удивленно моргнула.

Да, я злюсь, но мне, как бы, не пять и не пятнадцать, чтобы очертя голову бросаться причинять добро и справедливость, что, вероятно, только укрепит точку зрения ее отца.

Не, к такому походу надо подготовиться. И эмоционально, и даже чисто физически.

С какой стороны не взгляни, Юи была не сильно счастливая семья. Конечно, никто над ней не издевался, никакого насилия в семье, ничего такого. Но, очевидно, ее идея стать героиней, тем более — поступить в лучшую академию для героев в мире! — никакой поддержки со стороны родичей не встретила. Матери было все фиолетово, причуды у нее тоже не наблюдалось, так что и на понимание или совет надеяться было глупо. Отец же тупо не верил, не хотел верить или даже просто не хотел, чтобы что-то, что не получилось у него, получилось у его дочери.

А может, он просто идиот и не понимает, на что он способна.

Эх…

Будь я старше, оплатил бы все занятия Юи сам. Но я не мог.

Да и не дело это, когда родители отмахиваются от будущего своих детей. Да, она более-менее здорова, она учится в не самой худшей школе и учится хорошо (что, впрочем, исключительно ее собственная заслуга, за что Юи можно только уважать. Я бы так не смог), но… успех детей может быть и ДОЛЖЕН быть победой и их родителей! То, что Юи такая, какая она есть — это, судя по всему, заслуга писателей, чьи книги она прочитала, но никак не ее отца.

Возможно, ему стоит на это намекнуть. Пока поздно не стало.

В итоге к пятнице я подготовил тезисно изложенную выкладку по ее причуде — с большинством наших идей, тактик и эмпирически подтвержденных способов использования сил. Папка получилась довольно внушительная, хотя, конечно, большая часть материалов набралась за последние два месяца.

Вечером, после вводного занятия в ее новом додзе (я затащил Кодай туда,