Шрифт:
Закладка:
Плохо.
Переступив порог, я оказался в полутемной квартире, которая проводила несколько… пустоватое впечатление, несмотря на то, что жили они здесь с ее рождения.
Зашли в гостинную, в голубом свете экрана было видно фигуру человека, утонувшего в большом кресле. Юи меня тихо представила. Сато не встал.
«Ага…»
Ну, жестяная пивная банка у меня из-под ног не выкатилась, и на этом спасибо. Обошлось без избитого клише…
Банки эти стояли аккуратным рядком на столе.
Когда мы подошли ближе, стало видно, что в кресле сидел худой и высокий мужчина в очках. Довольно молодой. Строгий костюм. Галстук, впрочем, сейчас распущен и неопрятным узлом висит набок.
Сато Кодай перестал пялиться невидящим взглядом в экран телевизора и перевел его на нас.
Глаза как у мертвой рыбы.
— Привет, дочка. Как школа?
— Хорошо, — последовал безэмоциональный ответ.
— А зачем ты к нам кого-то привела?
— П-помнишь, я вчера объясняла… мой одноклассник хочет поговорить насчет моей… п-причуды.
— А.
Самое мрачно здесь было то, что моя подопечная не выказала никакого удивления или раздражения. Скорее, просто смирение.
Меня снова начали одолевать эмоции. Хотелось сграбастать мужика за грудки и наорать на него хорошенько.
Вошла мать Юи, Йоко, внесла традиционный поднос с чаем и чем-то там еще. Длинные и аккуратно причесанные волосы падали на лицо, не давая увидеть выражение, поэтому я смог лишь обменяться самыми банальными вежливыми фразами.
Сато прочистил горло и слегка подобрался в кресле. Но так и не встал, галстук не поправил и руку не протянул. Даже телевизор не выключил. Что, впрочем, и не требовалось — даже до того, как мы вошли, звук был выключен.
Стремный он.
— Что ж, одноклассник-кун…
— Нирен.
— … Нирен-кун… что же тебя привело в нашу скромную обитель? — с едва слышимой иронией задал вопрос Сато.
Кажется, я понимаю, в кого у Юи такой безэмоциональный голос временами.
Я прикусил язык, чтобы не ответить на вопрос «Юи!», и спокойно сказал:
— Если сейчас подходящее время, Кодай-сан, я очень надеюсь обсудить с вами будущую профессию вашей дочери и способы, которыми можно возможно развить ее возможности и улучшить подготовку.
Казалось — если судить по брови, на мгновение дернувшейся вверх — он был удивлен:
— Будущую профессию?
— Да. Ее карьеру как профессионального героя.
— А… это.
Так как он больше ничего не сказал, я продолжил:
— Если позволите, — я продемонстрировал папку с копиями наших наработок, — я чуть позже изложу вкратце все то, к чему мы пришли и, если вы поддержите Юи, придем в будущем. Ее причуда едва ли не самая многофункциональная и гибкая из всех, что мне известны, и герой из нее получится потрясающий. Если вы поможете посещать ей тренировки в…
— Достаточно, Нирен… кун, — мужчина, чуть поморщившись, прервал меня, подняв руку. Дальше он снял запотевшие очки и протер их рубашкой, случайно свалил одну из пивных банок. Нацепил их обратно, и…
Встретившись с ним взглядом, я сразу же понял, что ничего не получится. Это не просто потерявший надежду взор, отупевший от беспросветной серой рутины. Нет, это больше похоже на взгляд человека, который, защищаясь от жестокости окружающего мира, насквозь пропитался холодом, желчью и пессимизмом.
Судя по всему, даже хорошо, что ему не было дела до Юи.
— Видишь ли, Нирен… кун, я не верю, что у моей дочери есть потенциал, что у нее есть шанс чего-то добиться. Не то чтобы я считал Юи глупой или бездарной, но этот мир принадлежит не таким, как мы с ней. Не важно, есть ли слабая и неопасная причуда у человека или… важно то, что нас отделяет целая пропасть от тех, кому везет. От тех, кто, пальцем об палец не ударив, от природы способен почти на божественные подвиги. Старатель, Всемогущий, Тринадцатая… Звезда и Полоса или Светозар, если хотите из иностранных икон… мир принадлежит им. Весь мир будет смотреть на тех, чья сила эффектна, эффективна, пусть даже ее владелец применяет ее глупо как баран, но ее самой достаточно, чтобы выиграть.
По его виску стекла капля пота.
— Юи, для собственного же блага, лучше даже и не соваться в это… болото, кишащее хищниками. И никакие ухищрения, никакие трюки или хитрости ей в этом не помогут. Никому не нужны такие маленькие люди, как мы… Нирен-кун.
— Послушайте… например, Бэст Джинс или Ястреб, они…
— У тебя есть причуда, Нирен? — перебил меня Сато, выпрямившись в кресле и перейдя на довольно-таки хамский тон.
— Есть, — мрачно ответил я, понимая что будет дальше. Я иду в ловушку.
— И что же за она, не поделишься?
— Усиливающая… в какой-то степени.
Сато криво ухмыльнулся, получив какое-никакое, но оружие против моих аргументов. Он, наконец, слез с кресла и разложился во весь свой, немалый, надо сказать, рост.
— Вот видишь, Юи, — Кодай-старший впервые за встречу обратился к дочке, — вот у Нирена… куна есть будущее, как у настоящего героя. Вот ему от природы достаточно повезло, чтобы когда-нибудь в будущем надеяться забраться на эту игрушечную золотую лесенку, на которой стоят все эти остальные солдатики… везунчики с силовыми причудами, да? Эти крольчихи, Всемогущие, Старатели…
Я еле сдержался, чтобы не возразить, что у Энджи Тодороки нет причуды, усиливающей физическую силу. Хотя, впрочем, не представляю, как он сумел довести свое тело до подобных физических кондиций без причуды…
Так как отец Юи продолжал несколько бессвязно разглагольствовать по поводу несправедливости мира, у меня было время задуматься: как же дать понять этому мудаку, что если у него что-то не вышло, это не означает, что его дочь тоже неудачница? И при этом сохранить нормальные отношения, не вызвать его гнева и не оставить Юи между молотом (мной) и наковальней?
И понял…
Что никак.
Я не в сказке, где, если достаточно проникновенно поговорить с человеком, он сразу же поймет свою ошибку и исправится. Чем старше люди, чем ограниченнее их жизнь и кругозор, тем хуже они идут на контакт, тем менее склонны менять свою точку зрения, которой придерживались годами. И я не психолог, чтобы попытаться достучаться до не самого адекватного человека.
Да, возможно, кто-то другой на
