Андреевна, давай я на свой вкус кое-что закажу – побольше и посытнее. Ты такая худенькая – смотреть страшно. Кстати, тебе распущенные волосы идут. А вот это платье никуда не годится! Грудь-то можно было для балета разок приоткрыть, ее тоже проветривать надо.

Я не стала заявлять, что это мое лучшее платье для вечерних выходов. Пусть закрытое сверху, зато приталенное и намного короче, чем я обычно носила.

– Приму как комплимент, Юрий Владимирович. Вы все равно вряд ли умеете делать комплименты.

– Угадала! – не отрицал он. – С тобой очень легко общаться. Давай еще по бокалу – и попробуем перейти на ты.

Все-таки личный интерес, а не обычная болтовня? В каком ином случае ему хотелось бы уйти от формальности? Однако это было трудно, разница в возрасте и его статус давили.

– Когда-нибудь возможно, Юрий Владимирович. Если будем иногда встречаться, то я попытаюсь перестроиться, но определенно не сегодня, – сказала я и тотчас смягчила свой отказ откровенностью: – С вами общаться не слишком легко, но можно привыкнуть. Вы очень сложный, а эта показная простота обманчива. Вы зачем-то изображаете неандертальца, а потом выдаете, что соображаете быстрее всех. Раньше думала, что Дмитрий по характеру – ваша точная копия, но сейчас вижу отличия. Он тоже бывает прямолинейным, но даже на первый взгляд не кажется простым. Похоже, он намного больший манипулятор – у него за каждым словом и поступком непонятный подтекст.

Улыбка мужчины изменилась, а взгляд сделался пристальным.

– Что, совсем достал тебя мой балбес? Чего так смотришь? Давай залпом для храбрости – и выкладывай.

Лучшего момента может и не представиться. Я осушила бокал до дна и еще пару минут подбирала слова. И все же как-нибудь сказать нужно – о том, что я даже друзьям пока не открыла. Мне был жизненно необходим любой совет или подсказка. Начала я осторожно – и со своей вины:

– Юрий Владимирович, должна признаться, что повела себя с вашим сыном непрофессионально. Дмитрий теперь знает, где я живу и…

Пока не придумала, чем продолжить, и он поторопил:

– И что? Воет серенады под твоим окном?

– Нет, конечно. – Отвела взгляд, но заставила себя говорить, раз уж все равно эту проблему отважилась озвучить: – Наверное, я случайно дала ему понять, что неформальные отношения между нами возможны. Сама не представляю, как трактовать некоторые его намеки. А они, мягко скажем, довольно откровенны.

– Ты ему нравишься или что? – в лоб поинтересовался Жуковский.

– Нет! – выпалила и осеклась. Менее эмоционально исправилась: – То есть я представления не имею, что в его голове происходит. Неловко обсуждать подобное с его отцом, но я уже не знаю, о чем думать.

Теперь и он тремя глотками допил вино. Официант подбежал, налил нам еще и тотчас растворился в пространстве, чтобы не мешать своим присутствием. Возможно, я слишком размазанно объяснила, и реакция Юрия Владимировича мне не понравилась:

– Все-таки да, что ж теперь поделаешь? Не хочу пугать, Анюта Андреевна, но если он на тебя запал, то у тебя никаких шансов. Не умаляю твоих заслуг – возможно, ты самый лучший преподаватель и замечательный эксперт в своих темах, но я вижу тебя, а его знаю как облупленного. Ты ему не соперница. Добьет или добьется – в любом случае места на тебе живого не оставит.

Вот такое предупреждение можно еще целым бокалом запить! И сразу после суметь сформулировать мнение:

– О чем вы говорите? Он ведь просто надо мной издевается! За ним девочки бегают стаями, на меня и смотреть бы не стал, если не ради прикола. В любом случае у меня нет и не будет никаких отношений с Дмитрием! Вы ведь понимаете, что я старше него? Или что должна быть субординация. Я рассказала вам с одной целью – разобраться и, возможно, получить какой-то совет, как его мягко и безболезненно осечь. Я уже допустила неэтичные действия в его адрес, хотелось бы найти более профессиональное решение.

Юрий Владимирович на несколько минут занялся стейком – вероятно, дал мне время остыть или сам не знал, чем парировать. Мне вообще показалось, что его настроение испортилось. Но я терпеливо дождалась ответа:

– Может, и издевается. Если спрошу прямо – все равно же не расскажет. Вот эта вся мелочевка типа субординации и возраста точно никого не остановит. Ты меня почти на двадцать лет младше, а я к тебе на полном серьезе присматриваюсь. Теперь стало неуместно – что я за отец, если собственному сыну дорогу перейду? Даже если он просто веселится.

– Присматриваетесь? – сильно удивилась я подобранному слову. – Хотите сказать, что я вам симпатична?

– Хочу сказать, что ты мне подходишь. Обожаю рассудительных, ответственных и правильных женщин, с которыми и поговорить можно, и друзьям не стыдно показать. Только такие могут меня мягко осадить, когда перегибаю. Тебе плевать на мои деньги, но стабильность ты наверняка оценила бы. Устал отбиваться от меркантильных дамочек, шлюхами принципиально не интересуюсь, но человеческого тепла, поддержки и задушевных бесед не хватает. А все эти симпатии, гормоны и приступы страсти оставлю молодежи. Ты ведь тоже из тех, кому надежность важнее сопливой романтики?

Подобное откровение лишило меня дара речи. Не об этом ли он в театре говорил? Я не стервозная бывшая жена с яйцами, я в его глазах – вежливая, высокоморальная тряпка. Красивая, милая и принципиальная. Это не про любовь, а про какую-то форму симбиоза, но я почувствовала не обиду, а облегчение. Немного подумав, решила, что все-таки есть о чем сожалеть. Ведь он меня тоже впечатлил и не показался отвратительным, он очень неординарный, но всего за две встречи я невероятным образом нашла с ним общий язык. Влюбиться в такого великолепного мужчину надо хоть раз в жизни, не всем такой шанс выпадает.

Теперь же могла сказать только одно:

– Я была бы счастлива, если бы вы посчитали меня другом. Буду составлять вам компанию в театре или на выставках, постараюсь со всей ответственностью осекать всякий раз, когда вы перегибаете. Не стану просить прикрывать меня от вашего сына, но на советы продолжу надеяться. Хотя, вероятнее всего, ему самому быстро наскучит меня выводить.

– Друг? – он широко улыбнулся. А я неуместно вспомнила, как улыбается иногда Дмитрий – тот любое сердце своей мимикой остановит. – Чухня какая-то! – Тем не менее, отказав, он беспардонно схватил мою руку и пожал, словно закреплял сделку. – Будем считать, что я снял свою заявку с тендера до того, как ее подал. Мне иногда действительно нужно отвлекаться от дел в обществе прирожденного морализатора. Ты почему так мало