когда межзвёздные перелёты, норма, а человек давным-давно заселил и освоил далёкие прежде миры, когда чудеса науки и инженерии подарили человечеству удивительные открытия и технические достижения, мы шили мешки для переноски продуктов и мастерили носилки, из подручных материалов. И собирались пешком преодолеть расстояние, которое автомобиль проделал бы за несколько часов.

Мы вышли рано утром. При этом хозяева не закрыли жилища, но выполнили нечто похожее на ритуал прощания со своим домом. Я стоял в сторонке и вспоминал наш, брошенный дом. В спешке и без прощания. Даже в этом мы отличались. Мистер Пэн вместе с группой мужчин проверил всё ли готово, и мы направились на север, в сторону гор. Под удивлёнными взглядами оставшихся в деревне людей.

В монастырь вела одна дорога. Узкая, двум автомобилям сложно разъехаться. Ей пользовались редко. Никто почти туда не ездил. Она петляла по предгорьям и поднималась к самому монастырю. Но мы побоялись идти по ней. Решили пробираться напрямик. В ночь перед нашим выходом в небе носились штурмовики и были слышны взрывы. Мы даже не знали, кто это был и что взрывалось. На дороге такая группа людей — хорошая цель. Лучше поостеречься.

Больше всего мы переживали за наших детей. Особенно маленьких. Им было тяжело. Представьте, что стоит трёхлетнему ребёнку совершить такой переход. А постоянно нести его на руках тяжело даже самому сильному взрослому. Из-за этого мы часто останавливались. Поджидали отстающих. Менялись. Кто-то брал больший груз, давая возможность другому нести на руках малыша. Затем наоборот. К концу первого дня дети очень вымотались, как впрочем и взрослые.

— По пути вы встречали других людей? — спрашиваю я.

— Лишь однажды, на пятый день… До этого никого. Места глухие. Там никто не жил, а автострада, проходящая через деревню мистера Пэна, была единственной на много километров вокруг. Конечно, нам встречались едва заметные просёлочные дороги. Грунтовые, размытые дождями и заваленные упавшими деревьями, но они существовали давно и люди ими явно не пользовались. Мы шли по предгорным лесам, поросшими аналогами земных кедров, вечнозелёным кустарником и мхом. Иногда переходили вброд маленькие речушки, стекающие с гор. Красивые места…Дикие. Я не привык к такому.

Мистер Майер делает паузу.

— Те люди пришли к нам рано утром. Когда все спали. Мы оставляли нескольких мужчин караулить лагерь, каждую ночь. Скорее как защиту от диких животных, которые могли появиться. У нас имелось несколько охотничьих карабинов. Людей мы тогда не боялись. Оказалось зря…

Я спал прямо на земле. Завернувшись в одеяло. Рядом с потухшим костром. Сара с несколькими детьми неподалёку, в палатке. Проснулся от шума моторов. Встал. Увидел, как из перелеска к нам мчатся два внедорожника. Машины, специально предназначенные для езды по пересечённой местности. С огромными колёсами и открытым кузовом. В них были люди. С оружием — сразу же отметил я. Двое мужчин, охранявших наш лагерь уже бежали в их сторону, вооружённые ружьями. От шума стали просыпаться остальные. Я увидел мистера Пэна, идущего среди палаток и навесов, на ходу одевающего куртку и поспешил за ним.

Машины остановились рядом с нашим лагерем. Протиснувшись сквозь образовавшуюся толпу, вслед за мистером Пэном, я оглядел их. Девять человек. Взрослые, одни мужчины. В камуфляжной одежде, с ножами, пистолетами и винтовками. На некоторых бронежилеты. Оружие держат уверенно. Явно умеют им пользоваться. Самоуверенные, даже наглые. Смотрели свысока. Я тогда подумал, что они похожи на богатых прожигателей жизни из крупного города, обеспеченных и самодовольных. Тех, кто от скуки и наличия лишних денег, увлекается охотой или ещё чем-то подобным. Покупает дорогостоящее оборудование и амуницию, чтобы хвастать своими обновками перед такими же, как они. Пижоны…

Разговор сразу же пошёл по их сценарию. Здоровый детина, метра два ростом, видимо, бывший у них за старшего, оглядел нашу толпу и громко спросил кто тут главный и откуда мы. Мистер Пэн сделал несколько шагов ему навстречу, представился и коротко объяснил кто мы такие и куда идём (пауза).

Я мирный человек, никогда не державший в руках оружие. Моя жизнь протекала в окружении людей, соблюдающих законы и осуждающих преступления и проявления насилия. Да что там говорить я и мне подобные никогда и не сталкивались с таким. Мы могли поругаться с кем-то в очереди на заправку, покричать и успокоиться. Или столкнуться с хамским поведением сослуживца на работе, но это объяснялось скверным характером и плохим воспитаним. Этих людей сторонились и старались с ними не общаться. Мы не знали, что такое угроза собственной жизни. А на представителя закона смотрели с робостью и уважением. Как говорят, существовали в «тепличных условиях».

И вот война изменила нашу жизнь. Вырвав нас из привычного окружения. Вместо привычного офиса мы очутились в диких лесах, собирая хворост для костра. На место домашнему уюту пришла тонкая подстилка, расстеленная на земле и валик из одежды вместо подушки. Общий котёл и наспех приготовленная простая еда, заменила любимый ресторан. А мечты о выходном дне после напряжённой недели, уступили место радости от скорого привала и пятнадцатиминутного отдыха. Как мало человеку, оказывается нужно… Но всё это меркло перед ошеломляющим открытием — не всех людей можно назвать хорошими. А многих стоит и бояться.

Этим людям требовались наши продукты. Они пришли за ними. Вот так просто. На правах сильнейших. Заметили нас ранее и решили поживиться за наш счёт. Я видел, как они вскинули оружие, подчиняясь команде своего главаря. Видел их решимость и нашу беспомощность. Все мы понимали, что не в состоянии дать им отпор. Конечно, нас больше, но с нами много детей, женщин… Да и не думаю, что кто-то из находившихся рядом со мной мужчин в тот день, готовы были вот так легко, ради еды, стрелять в другого человека. И убивать. Дикость… И они это знали. Как знает хищник, что он сильнее своей жертвы и итог их схватки предрешён.

Мистер Пэн не стал спорить или убеждать их. Всё было ясно. Эти молодчики, так же как и мы, не приняли ничью сторону. Ушли подальше от густонаселённых районов и обосновались в лесах. Пережидали. Только в отличие от нас превратились в хищников. Дерзких и циничных.

— Думаете, они стали бы стрелять, откажись вы отдать им то, что они потребовали? — спрашиваю я.

— Уверен, что да. Стали бы. Тогда на меня их появление произвело сильное впечатление. Растерянность и непонимание. Как такое возможно? Нас постигла общая беда. Почему? Сейчас пройдя через это, я понимаю почему. И уже не удивляюсь как в первый раз.

В общем, мы