капитаны рутьеров не всегда могли контролировать своих людей. Когда срок действия договоров истекал, или одна или другая сторона обвинялась в их нарушении patis накапливался в виде долга. Тогда капитаны выписывали каперские патенты — процедура, заимствованная из международного права и постепенно утвердившаяся на практике, которая позволяла им взыскивать долг с любого жителя той же местности. Рутьеры снова появлялись в городе, уводили скот и людей, уничтожали посевы и здания, пока горожанами предпринимались отчаянные попытки заключить новое соглашение перед лицом все более непомерных требований. Капитаны, принадлежащие к разным конфедерациям, отказывались выполнять соглашения и пропуска на безопасный проезд друг друга. Мериго Марше, например, основал гарнизон в Фортюньере на расстоянии дневного перехода от Сен-Флур и настаивал на том, что дальнейшие выкупы должны выплачиваться и ему. Тюшены не считались ни с чьими соглашениями и договорами. Группы крестьянских изгоев, усиленные небольшим числом обнищавших беженцев из городов, без разбора нападали на обнесенные стенами города и замки рутьеров, убивая своих жертв с жестокостью, превосходящей все, за что были способны вольные компании. Скрупулезные отчеты, которые вели консулы Сен-Флур, день за днем описывают разворачивающуюся катастрофу. Как правило, в неделю совершалось от двух до пяти налетов, большинство из которых приходились на долину из Аллеза. Жители были вынуждены дежурить посменно, каждый человек проводил на стенах в среднем две-три ночи в неделю. Для уплаты patis, взимаемых компаниями, и для покрытия расходов на оборону были введены тяжелые налоги, а для ремонта стен безвозмездно изымались строительные материалы. Торговля в городе заглохла. Без урожая, собранного в окрестностях, жители постоянно жили на грани голода. Мужчины уезжали, чтобы найти средства к существованию в других частях страны. Женщины и другие бесполезные рты были вытеснены за ворота, чтобы сохранить запасы продовольствия[968].

Сен-Флур был крайним случаем, но он не был уникальным. "Дорогие господа и добрые друзья, — писал капитан трех местных гарнизонов консулам Бержерака в властном стиле, который его клерк позаимствовал из французской королевской канцелярии, — поскольку вы находитесь ближе к Бридуару, Исижаку и Банну, чем к любому другому английскому гарнизону, я приказываю вам немедленно явиться в Банн для заключения договора о patis, в противном случае вам лучше держаться настороже, иначе мы нанесем вам весь возможный ущерб". В 1382 году Бержерак подвергался атакам по меньшей мере шести гарнизонов рутьеров и выплачивал patis трем из них. Консулы города вели дневник набегов, в котором записывали потери скота, зданий и виноградников, а также мужчин и женщин, искалеченных, похищенных или убитых. За первые девять месяцев, охватываемых этим документом, с февраля по ноябрь 1379 года, они насчитали сорок нападений конных рейдеров, в среднем примерно по одному в неделю. Однако жизнь в таких провинциальных городах, как Бержерак и Сен-Флур, вероятно, была бы еще хуже, если бы они отказались платить patis. В городе Родез Бург платил patis, а Сите — нет. Свидетельства показывают, что Бург выживал более или менее невредимым. Но в Сите в 1383 году было перечислено более двадцати гарнизонов, чьи постоянные грабежи доводили его жителей до нищеты. "Отправляйтесь в форты, берите с собой еду, выгоняйте скот из региона…", — провозглашал городской глашатай со ступеней собора в базарные дни, когда ожидался набег. То же самое было и в Альби, окруженном десятью англо-гасконскими гарнизонами на службе графов Арманьяка и Фуа, где горожанам запрещалось выходить за ворота без оружия. Сен-Антонин в Руэрге был атакован семью англо-гасконскими гарнизонами, а Фижак — четырнадцатью[969].

Похищение горожан и путешественников, оказавшихся за стенами без охраны, было ужасающим зрелищем. Мужчин попавших в руки разбойников, которые внезапно появлялись из леса и уводили в ближайший замок со связанными за спиной руками и скрепленными ногами под брюхом лошади. Большинство из них не стоили своего содержания в плену, и чтобы заставить родственников раскошелиться, с ними обращались намеренно жестоко. Жоффруа Тет-Нуар и Перро де Беарн были печально известны своими зловонными ямами, в которые они заключали своих пленников. Кондитер, которого судили за разбой в Шатле в 1391 году, сказал своим судьям, что его работа заключалась в том, чтобы избивать или морить голодом пленников, пока они не согласятся заплатить выкуп. Он подсчитал, что около шестидесяти его жертв умерли в процессе пыток. Однако подавляющее большинство пленников были крестьянами и рабочими, чьи выкупы были ничтожно малы. В 1382 году расследование деятельности рутьеров в замке Кастельжалу в Лангедоке показало, что средний выкуп составлял двадцать франков за живого пленника и двенадцать за труп. Но многие не могли позволить себе даже этого и их заставляли работать или убивали[970].

28. Операции рутьеров, осень 1383 года

Бертуке д'Альбре так и не удалось завершить свой грандиозный план завоевания. Он попал в плен во время стычки летом 1382 года, и, хотя, судя по всему, его довольно быстро выкупили, его здоровье было подорвано. Он умер в сентябре следующего года. Его смерть лишила англичан союзника, обладавшего большой хитростью и организаторскими способностями, и поставила крест на перспективах возвращения Бержерака. Преемником Бертуки стал до сих пор малоизвестный капитан-рутьер из Ландов по имени Рамоне де Сорт. Рамоне называл себя племянником Бертуки. На самом деле он был сыном одного из соратников старого воина с ранних лет его карьеры. Бертука назначил его своим лейтенантом в Керси после отъезда в Англию в 1381 году и на определенном этапе сделал его наследником всего своего имущества за пределами Борделе. То, что после его смерти его выбор был в целом уважаем его соратниками, является данью силе личности Бертуки и прочности созданных им союзов. Рамоне стал главным капитаном шестнадцати замков рутьеров в Керси и по меньшей мере двух в Перигоре. В конечном итоге он, похоже, занял место Бертуки даже в Оверни, хотя лично командовал там только одной крепостью. Ясно только то, что Рамоне де Сорт, хотя и сражался ради прибыли, как и все ему подобные, считал себя английским партизаном, как и Бертука. Он подписывался в документах как "капитан короля Англии". В договорах о выкупе он оговаривал свои обязательства перед Ричардом II и заявлял, что будет волен снова начать войну, если представитель короля прикажет ему это сделать, а его люди шли в бой с кличем "Святой Георгий!"[971].

Было ли это делом рук Рамоне или нет, но его появление на сцене совпало с очередным увеличением размаха и смелости операций рутьеров. В сентябре 1383 года объединенные компании из Карлá и Вентадура предприняли дальний рейд по долине реки Алье, и дошли до Ниверне, более чем в 150 милях к северу от их базы. В какой-то момент поступило сообщение, что они направляются