Шрифт:
Закладка:
26. Основные гарнизоны рутьеров, 1379–1392 гг.
Несколько новых крепостей, которые компании заняли в конце 1370-х годов, были отвоеваны Бертраном Дю Гекленом во время его похода на юг весной 1380 года. В их число входили недавно захваченные крепости Шатонеф-де-Рандон и Шалье. Но преждевременная смерть коннетабля в июле 1380 года под стенами Шатонеф-де-Рандон оставила Лангедок под управлением временной администрации, которой руководила комиссия из королевских чиновников с ограниченным военным опытом. Рутьеры поняли, что настал их час. В октябре 1380 года, пока дяди короля ссорились в Париже, провинции Центрального массива были захвачены новым потоком конных отрядов рутьеров, поднимавшихся по долинам рек с запада. Выгодно расположенные на холмах города и замки были захвачены как базы для грабежей и дальнейших завоеваний. Два из них стали основными центрами операций рутьеров в центральной Франции. Карла, стены которого остались нетронутыми после его оставления в конце предыдущего года, был вновь занят 6 октября 1380 года его старым командиром, Гарси-Арно, бастардом де Каупен. Четыре дня спустя Перро де Галар, капитан-рутьер из Перигора, захватил Ле-Сайан, большой замок XII века, защищенный мощной стеной в трех милях к северу от Сен-Флур в южной Оверни. Существует достаточно много косвенных доказательств того, что Бертука д'Альбре руководил этими действиями. Он появился в Ле-Сайане в течение трех недель после его захвата. Довольно быстро обе крепости обзавелись новой сетью гарнизонов-сателлитов. Другие капитаны рутьеров, такие как Мериго Марше, перебрались сюда из соседних регионов, чтобы получить свою долю добычи. Сен-Флур, главный город региона, уже был поставлен на грань разорения в ходе компаний 1350-х и 1360-х годов. Теперь ему суждено было пройти то же испытание второй раз за поколение. Путешественники, направлявшиеся в город, сообщали, что вся страна на двадцать миль вокруг находится под контролем рутьеров. В начале следующего года горожане сообщили правительству в Париже, что их потери настолько велики, что они больше не могут постоянно поддерживать свои стены в надлежащем состоянии. Орильяк, крупнейший город Канталя, пострадал почти так же сильно, как Сен-Флур. Далее конные рейдовые отряды рутьеров из Оверни проникли в долину Роны, Тулузен и Нижний Лангедок. В Ниме впервые с 1360-х годов регулярно звучал набат[951].
В этом бедствии, как правило, винили графа Арманьяка. Он, безусловно, подвел общины, находившиеся под его защитой. Их жители заплатили ему целое состояние, чтобы он избавил их от компаний рутьеров, и все безрезультатно. Но ходили слухи, что граф виновен не только в халатности. Говорили, что он фактически потворствовал действиям рутьеров в 1380 году и, в частности, захвату Карла, в обмен на долю в добыче. Проверить в эти сообщения невозможно. Но, безусловно, верно то, что среди компаний, грабивших Нижний Лангедок, было несколько, капитанов которые в прошлом были на службе у Арманьяка, что должно было подтвердить распространяющееся мнение, что граф тоже враг. Уже осенью 1379 года Альби и, вероятно, другие города Лангедока обращались за защитой к графу Фуа[952].
Гастон Феб воспользовался этой возможностью, чтобы продвинуть свои собственные стратегические интересы. В октябре 1380 года Баскон де Молеон, капитан рутьеров, который был связан с Гастоном Фебом на протяжении четверти века, захватил Тюрье, мощный замок, доминирующий в ущельях реки Вьор к северу от Альби, на территории, традиционно контролируемой графом Арманьяком. Позже Баскон рассказал Фруассару, что он и его соратники проникли в сторожевую башню замка, переодевшись женщинами — одну из многих небылиц, которые хронист услышал от этого хвастливого гасконца. Место было немедленно осаждено королевским сенешалем, но через несколько недель он был вынужден уйти ничего не добившись. В ответ Арманьяк ввел отряд Перро де Галара в крепость Терсак на реке Тарн к западу от Альби. Бастард де Савойя, еще один выдающийся капитан рутьеров, который когда-то был одним из капитанов в Карла, был послан занять другие крепости региона от имени Арманьяка. Вслед за ними последовали другие компании рутьеров, провозглашая свою номинальную верность тому или иному графу. Между собой они превратили Альбижуа в поле боя. Баскон де Молеон утверждал, что за три года владения Тюрье он заработал 100.000 франков на грабежах и patis[953].
* * *
Именно в таких условиях в ноябре 1380 года герцог Беррийский был назначен королевским лейтенантом в Лангедоке. Эта новость вызвала смятение на юге. Города Лангедока совсем недавно избавились от герцога Анжуйского надеясь, что его преемником будет человек без дорогостоящего герцогского статуса и амбиций. Герцог Беррийский представлял собой худший из вариантов какой можно было ожидать. Жители Лангедока, по словам Фруассара, слышали, что он был "экстравагантным транжирой, который брал деньги и золото везде, где мог их найти"[954]. Он был столь же амбициозен, как и герцог Анжуйский, но не обладал его энергией, рассудительностью и харизмой. Назначение на должность лейтенанта герцога Беррийского было неудачным еще по одной причине. Его супруга была сестрой графа Арманьяка, а сам он был союзником дома Арманьяков. Во времена правления Карла V аксиомой королевской политики было то, что одной из главных функций лейтенанта короля в Лангедоке было поддержание баланса между двумя главными баронами региона. Это никогда не было так важно, как в 1380 году. С таким наследием герцог Беррийский столкнулся бы с огромными проблемами в Лангедоке, что бы он ни делал. Но он значительно ухудшил свое положение, оставшись в Париже до конца следующего года. А в его отсутствие граф Фуа сделал собственную заявку на власть.
Январь 1381 года стал временем активной политической деятельности в Лангедоке. Временная администрация созвала ассамблеи в каждом из трех сенешальств для рассмотрения требований правительства о восстановлении королевских налогов. Но города все еще страдали от фискального наследия герцога Анжуйского, их представители возмущались назначением герцога Беррийского, не доверяли временному правительству провинции и сомневались в его способности и, возможно, даже желании противостоять компаниям рутьеров. В результате администрация встретили полный отказ везде, кроме сенешаля Нима, который разрешил ввести подымный налог по заниженной ставке в четыре гроша. Представители временной администрации утверждали, и технически верно, что предсмертный указ Карла V не распространяется на налог с продаж. Но когда они попытались его собрать, то встретили яростные протесты. Представитель герцога Беррийского в провинции был избит толпой на улицах Нарбона. За кулисами, в провинциальных собраниях и в консульствах городов, агенты графа Фуа активно добивались поддержки альтернативного правительства под его собственным контролем.
Кризис наступил во время заседаний ассамблеи сенешальства
