Создавая семью, вступайте в нее освобожденным от предрассудка закрытости, где варятся в собственном бульоне. Напротив, разрушайте перегородки между собой и людьми, привлекайте встречных красотой, которую они стесняются обнаруживать в себе.

Дети не только цветы Земли. Они еще и дары ВАШИ Вселенной. Через них вы, как все родители, либо помогаете возвышаться человечеству, либо остаетесь инертной массой, тем месивом, из которого, как из перегнившего леса, через миллионы лет родятся уголь и алмаз.

В данную минуту в сердце вашей невесты клокочет буря. Иногда вас пугает ее темперамент. Но темперамент для таланта такая же необходимость, как пар для машины. С огромным тактом, нежностью и вниманием старайтесь всегда переводить излишек ее темперамента в искусство.

Я очень хотел бы, чтобы вы привезли свою невесту в мой дом. На будущей неделе мы все переедем в Лондон. Туда я жду Ананду. Приезжайте к завтраку к двенадцати часам в понедельник. Что же касается знакомства со стариками, то предоставьте это мне. В нашем ответном визите я сам устрою все так, как будет лучше и удобнее графам Е. Не станем заглядывать вперед. Я вижу, что вас еще беспокоит желание стариков ехать за вами. Думаю, что и в этом я вам помогу.

Поговорив еще с капитаном о его делах и некоторых особенностях его личной жизни. Флорентиец отпустил его и присел к столу, читая какое-то письмо.

Через некоторое время за окном мелькнула фигура Тендля и раздался его голос:

– Простите, лорд Бенедикт, я три раза слышу ваш голос, точно вы зовете меня. Дважды я сходил вниз, ибо мне казалось, что голос идет из вашей комнаты, и дважды я возвращался, не смея нарушить тишину. Наконец, только поднялся к себе, – снова ваш зов. Тогда я решился подойти к окну, в котором увидел свет. Теперь я вижу, что был введен в заблуждение собственной галлюцинацией. Простите, что помешал вам.

– Я как раз звал вас, Тендль, и собирался уже рассердиться. Ну, давайте руку, англичанин-спортсмен, и прыгайте.

Счастливо смеясь, Тендль схватил руку Флорентийца, железную силу которой уже знал, и перепрыгнул через высокий подоконник.

– И подумать только, – говорил Тендль, – я так ясно слышал ваш голос и все же боялся ошибиться.

– Я очень рад, что вы не заставили меня подниматься за вами. И раз уж вы здесь, мой дорогой Тендль, я объясню, зачем я так настойчиво вас звал.

Признаюсь, поручение будет не из приятных, и чтобы его выполнить успешно, вам придется вновь превратиться в моего капитана.

– Есть, адмирал, превратиться в капитана. Я весь внимание и слух, а уж как счастлив служить вам, лорд Бенедикт, о том и не решаюсь говорить.

– Вы хорошо знаете завещание пастора и помните, конечно, один из пунктов, приведших Дженни и пасторшу в особенную ярость. Там говорится, что большой капитал, лежащий отдельно в банке, принадлежит сестре пастора Цецилии, ушедшей в юности из дома и скрывшейся под именем Цецилии Оберсвоуд. Пастору удалось установить это имя и несколько раз он нападал на ее след, но каждый раз она скрывалась еще тщательнее. Так он и умер, не отыскав сестры.

– Но ведь Дженни мне говорила, что этой личности никогда не существовало.

Что то была жестокая выдумка ее отца, чтобы лишить ее и, главным образом, мать возможности жить беззаботно.

– Насколько истинны слова Дженни, вы сами убедитесь. В следующую пятницу истекает срок, после которого пасторша может востребовать проценты с капитала Цецилии Оберсвоуд, завещанные ей, если сама владелица или ее наследники до этого времени не заявят свои права. Я отыскал Цецилию Оберсвоуд, и это никто иной…

– Мать Генри! – в огромном возбуждении вскричал Тендль, вскакивая со стула.

– Вы угадали, Тендль.

– Бог мой, глядя на ее прекрасное лицо, форму руки, воздушную фигурку, я все время думал, кого она мне так сильно напоминает. Сейчас только повязка упала с глаз, – ведь это же Алиса в старости.

– И опять вы не ошиблись, Тендль. Это родная тетка Алисы и Дженни, та сестра, которую так усердно искал пастор. Теперь к делу. Вы отвезете завтра вашему дяде мое письмо, где я прошу его известить формально леди Катарину, что сестра ее мужа, которой принадлежит капитал, разыскана. И потому проценты, которые она уже просит выплатить, ей не принадлежат. Горькую чашу придется испить вам, Тендль. Ведь мать и дочь, узнав, что вы богаты, решили женить вас на Дженни. И письма девушки только случайно не попали в ваши руки. Путешествуя из конторы в вашу квартиру и обратно, они все же попадут к вам сразу целой пачкой.

– Мне будет очень тяжело, лорд Бенедикт, но ваше поручение выполню. Тяжело не само поручение, а воспоминание о том разочаровании, которое я пережил из-за Дженни. Теперь раны в моем сердце уже нет. Но боль за нее, горечь собственного бессилия гложут меня.

– Не печальтесь, мой капитан. Будь хоть малейшая возможность вытащить Дженни из беды, она была бы уже здесь. Я все сделал для этого, как и обещал ее отцу. Сейчас можно только уберечь Дженни от окончательного падения, куда ее тащит ее несчастная мать. Можете ли дать слово, слово капитана своему адмиралу, выполнить точно все мои распоряжения, нигде не превысив данных вам полномочий, никак от них не отступив? Так, словно вы дали мне обет беспрекословного повиновения?

– Конечно, могу. Прискорбно, что вам пришлось задавать этот вопрос. Значит, я не сумел достаточно открыть вам всю преданность своего сердца. Ваша жизнь, которую я имею счастье наблюдать, полна такого превосходства над окружающим, такой мудрости и понимания, что равняться с вами никому и не снилось. Будьте покойны, я буду точен, лорд Бенедикт, не только из преданности вам. Но также из сознания, что ваш приказ – это счастье, пусть даже кому-то кажется иначе.

– Спасибо, Тендль. Итак, вот письмо. Дядя даст вам официальную выписку из завещания, возьмите также вот эти документы. Здесь метрика Цецилии Уодсворд. Вот ее брачное свидетельство. Вот свидетельство о смерти ее мужа Ричарда Ретедли, лорда Оберсвоуда. Вам пусть будет известно, что Ричард Ретедли – родной брат гостящего у меня в данное время капитана Джеймса Ретедли. Но ему и в голову не приходит, что Генри и Алиса – его родные племянники. Все эти документы, как и выписку с письмом от дяди, вы доставите в пасторский дом. Но так как пасторша и Дженни, будучи совершенно уверенными в истинности всего, что вы скажете, все же сделают вид, что ничему не верят и пожелают со мной судиться, вам придется привезти их к дяде в контору, где буду находиться я