г-жи Жорж в Большом театре был 13 июля 1808 года, в трагедии Расина «Федра». Вот что пишет о ней в «Драматическом вестнике» неизвестный театральный критик характерным языком прошлого столетия: «К нам приехала из Парижа новая актриса, г-жа Жорж, которая может включена быть в малое число славных трагических лиц. Всеобщая молва о ее дарованиях заставила меня с лорнетом в руках замечать в театре все ее движения, голос, взгляды. Г-жа Жорж, лет 22 девица, роста большого, стройна, прекрасна собою, волосы черные, овал лица греческий, и по тому самому с первого уже появления вселяет в зрителях охоту ее видеть, замечать… К тому же все ее телодвижения ловки, игривы, как говорят живописцы. Словом, для кисти и резца она лучший образец. Голос у нее свободный, громкий, выговор внятный; многие замечали, будто она слишком уже протяжно говорит, даже поет; но забыли, что самое лицо, ею представленное, того требовало; известно нам, что так произносили на театрах древних, в роде которых сия трагедия писана. На этот самый случай фернейский драматург пишет, чтобы отнюдь не произносить стихи как прозу, он даже бранит тех, которые дерзают сей язык великих людей унижать обыкновенным выговором: поверим ему в этом, он не лгал, когда касалось до вкуса. К тому же, как я замечал, актриса в некоторых только местах употребляла протяжное произношение, когда того требовало ее положение, страсти, перемена разговора… Нужно только предуведомить наших молодых актрис, чтобы они с большей осторожностью принимали такой напев… Пожалуй, иная пропоет нам трагедию на голос „Nel cor piu non mi sento“». Далее критик говорит: «Пора мне следовать за Федрою от первого ее явления в трагедии до последнего» – и следует за игрой артистки, разбирая ее очень толково, со знанием дела. Заканчивая свой разбор, критик описывает наряд г-жи Жорж. «Одежда актрисы, – говорит он, – соответствовала представляемому лицу; на голове царская повязка или диадема золотая; белое, золотом шитое покрывало; белая, с золотой бахромою туника, на плечах мантия, руки обнаженные, на них запястья, или браслеты. В пятом действии она была без повязки и покрывала, волосы вверх забранные. Некоторые зрители желали, чтобы она распустила свои волосы, но они, конечно, позабыли, что в древние времена при каких-либо несчастиях или горестях не распускали волосы, а, напротив, совсем их обрезывали».

В 1802 году Большой театр был перестроен архитектором Томо. Он сгорел в ночь на 1 января 1811 года, и в 1818 году был возобновлен архитектором Модюи. Для открытия давали пролог князя Шаховского «Меркурий на часах». Р. М. Зотов в своих воспоминаниях пишет: «Подобного литературного падения я не запомню. Представлена была застава на Парнасе, и Меркурий со строгим разбором пропускал в нее разные роды пьес. Публике показалось, что автор выставил личности, и ошикала пьесу самым жестоким образом. Из 129 пьес Шаховского имели подобную участь только драма „Лилия Нарбонская“ и трагедия „Роксана“».

В 1826 году Большой театр был перестроен архитектором Кавосом и значительно поднят для возвышения потолка залы и для удобства машин на сцене, устроенных машинистом Роллером.

Открытие последовало 26 октября 1836 года первым представлением оперы «Жизнь за Царя» М. И. Глинки. С этого времени на Большом театре стали происходить только оперные и балетные представления; впрочем, в пятидесятых годах давали и небольшие водевили, для съезда публики, иногда перед балетами. В 1856 году, 30 августа, в Большом театре состоялся торжественный столетний юбилейный спектакль в память обнародования указа об учреждении российского театра.

Вид Михайловского замка с набережной Фонтанки. Гравюра Г. Л. Лори по рисунку Б. Патерсена. Ок. 1800–1804. Фрагмент

Глава XVI

Михайловский замок, жилище императора Павла I. – Легенда о построении дворца. – Распорядители над постройками. – Работы днем и ночью. – Анекдот и стихи Копьева. – Торжественная закладка замка. – Жизнь императора Павла в Зимнем дворце. – Парады и разводы. – Балетные танцовщицы на параде. – Анекдот. – Наружное и внутреннее великолепие замка. – Полная реформа военного быта. – Первые дни царствования императора. – Строгости и новые порядки. – Рассказ А. И. Тургенева. – Внутреннее убранство дворца. – Картины. – Серебряные балюстрады. – Обед государя. – Рассказы современников. – Шут императора Иванушка. – Анекдот из гатчинской жизни. – Гарнизонная служба в Михайловском замке. – Перемены в армии. – Опочивальня императора. – Рассказы А. Коцебу. – Комната, в которой скончался император. – Присутственный день в Павловское время. – Судьба Михайловского замка. – Инженерный замок. – Хлыстовский корабль.

На месте, где находился деревянный Летний дворец императрицы Елисаветы, «в третьем саду», император Павел в 1796 году приказал выстроить Михайловский замок. Дворец этот сохранялся только как последний памятник Елисаветинской эпохи; все ею основанные дворцы в царствование Екатерины обращены в богоугодные и другие заведения. Причину постройки нового дворца тогда в Петербурге объяснили каким-то загадочным случаем. Известно, что Павел Петрович принадлежал к масонству[504], он верил в сны и предзнаменования. Рассказ его о видении ему его прадеда, Петра I, приводится многими его современниками; также известен и сон его перед днем вступления на престол, переданный в записках графа Растопчина. Ему снилось, что его три раза поднимает к небесам какая-то невидимая сила. Сон его накануне смерти тоже описан[505]. Тут ему привиделось, что ему на спину надевают узкий парчовый кафтан, и с таким усилием, что он готов был закричать от боли. Постройка дворца также находится в прямой связи с этой верой в видения. Вот как рассказывали тогда об этом случае. Однажды солдату, стоявшему в карауле при Летнем дворце, явился в сиянии юноша и сказал оторопевшему часовому, что он, архангел Михаил, приказывает ему идти к императору и сказать, чтобы на месте этого старого Летнего дворца был построен храм во имя архистратига Михаила. Солдат донес о бывшем ему видении по начальству, и когда об этом доложили императору, он ответил: «Мне уже известно желание архангела Михаила; воля его будет исполнена». Вслед за этим он распорядился о постройке нового дворца, при котором должна быть построена и церковь во имя архистратига Михаила, и самый дворец было приказано называть Михайловским замком. Главным распорядителем всех работ назначен сперва тайный советник В. С. Попов, потом гофмаршал граф Тизенгаузен. Первым архитектором был Бренна, помощниками его: Руско, Соколов, Насонов