Яцутой в присутствии врачей Лейб-хирурга Д.А. Муринова и В.П. Пивоварова, препараторов Академии А.М. Ендрихинского, В.А. Косякова и понятых фельдшера М.А. Казанцева и служителя (Павловского Дворца) И. Григорьева». Из обширного документа приведем лишь фрагмент, который дает ясную картину катастрофы: «…Внутренний листок перикардия почти на всем протяжении склеен с пристеночным, однако отделяется без особенного труда, поверхность листков гладкая и блестящая; верхушка сердца сращена с перикардием крепкими фиброзными связками на протяжении 5–6 см и не могла быть отделена без помощи ножа. Сердце значительно увеличено – размеры его следующие: длина 14 см, ширина 16 см. Венечные артерии, отпрепарованные на стенках сердца, варикозно расширены и склерозированы. Во вскрытом левом желудочке сердца обнаружен язвенный фокус со значительным распадом ткани на перегородке желудочка; по краям двустворчатого и полулунных клапанов, а также в начале аорты и в области отверстий венечных артерий имеются различной величины склеротические бляшки; при вскрытии венечных артерий обнаружено утолщение склерозированных стенок, сильное сужение просвета и даже закупорка его. Вскрытие правого желудочка обнаружило такие же склеротические бляшки на трехстворчатом и полулунных клапанах, как и в левом желудочке. На разрезе мышца сердца обоих желудочков и перегородки бледна и проросла соединительной тканью…». Интересно, что Протокол не содержит традиционного диагноза, возможно, ввиду ясности для врачей характера заболевания и его исхода.

В современной транскрипции суждение о кончине Великого Князя, может быть сформулировано следующим образом: Константин Константинович Романов страдал хронической ишемической болезнью сердца с выраженным стенозированием (сужением) венечных артерий атеросклеротическими бляшками (вплоть до полной «закупорки»). Указанное заболевание осложнилось острым крупно-очаговым инфарктом (омертвением) сердечной мышцы в области межжелудочковой перегородки с возникновением «язвенного» распада ткани[257] и острой сократительной недостаточностью миокарда. При такой тяжелейшей патологии сердца и сегодня не существует радикальных терапевтических методов лечения.

* * *

Господь был милостив к Константину Константиновичу, избавив его от необходимости переживать душевные муки при виде гражданской войны в горячо любимом им Отечестве, убийство сыновей при ужасных обстоятельствах и бедствия, постигшие членов семьи. Можно смело сказать, что Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович был одним из лучших представителей славного рода Романовых. Именно поэтому Всевышний призвал к себе этого замечательного человека… вовремя! Последнее упокоение Константин Константинович обрел среди своих близких, в Великокняжеской усыпальнице Петропавловской крепости. Гробницы сейчас расположены несколькими группами, соответственно ветвям Дома Романовых. Захоронения Константина Николаевича (1827–1892) и его сестры Александры (1825–1844), супруги Александры Иосифовны (1830–1911), детей Константина (1858–1915), Вячеслава (1862–1879), внучки Наталии (1905–1905) – по левую сторону от алтаря; рядом в смерти, так же как и в жизни…

«…На погребении матушка держала себя спокойно и с большим достоинством. Когда медленно закрывали крышку гроба, матушка все ниже и ниже наклонялась, чтобы видеть дорогое лицо усопшего до последнего мгновения. Похоронили отца в новой усыпальнице… Гроб опустили в очень глубокий колодец. Слава Богу, камердинер Фокин, который был при отце еще с русско-турецкой войны, вспомнил, что отец всегда возил с собой коробочку с землей Стрельны, где он родился. Он принес ее в усыпальницу, и эту землю насыпали на крышку гроба, когда его опустили на место упокоения… Колодец закрыли плитой, такой же, какие были и на других могилах… Надгробные плиты сделаны заподлицо с каменным полом. Раньше всех лиц династии хоронили в Петропавловском соборе, и над могилами ставились высокие белого мрамора саркофаги с золотым крестом. Можно было стать перед саркофагом на колени, опереться о него и помолиться. Таким образом, вы чувствовали себя вблизи усопшего. А в усыпальнице дорогие вам усопшие были где-то под ногами. Как к ним подойти и как почувствовать себя вблизи них?» (Романов Г.К., 2001).

Ныне полузабытый поэт А. Рогов (1915) посвятил памяти Великого Князя прекрасные стихи:

Темный, высокий собор.

Чинно идет погребенье.

С клироса тихое пенье

Льется, как ангельский хор.

«Вечную память» поют…

Царственно блещут палаты.

Пушек глухие раскаты…

Славы последний салют.

Лишними здесь почему

Кажутся пышность и громы?

Были иные знакомы

Чудные звуки ему.

Музы его колыбель

Нежной рукою качали,

Понял он в песнях печали

Жизни великую цель.

В сердце жила Благодать,

Било ключом вдохновенье;

Князю дало Провиденье

Редкой судьбой сочетать

С блеском алмазным венца,

С славою царской порфиры,

Отзвуки нежные лиры,

Тихую славу певца.

Песни его повторять

Будут, прочтя его снова:

В летопись русского слова

Сделал он царственный вклад.

И еще одно драгоценное воспоминание, дошедшее до нас сквозь время. В одном из писем к А.Ф. Кони (от 28.01.1917) камергер И.И. Тхоржевский благодарил за присланный очерк и рассказывал: «Судьбе угодно было, что единственное придворное дежурство, на которое я был назначен, было – у гроба К.Р. Я стоял навытяжку – в Петропавловском соборе, под балдахином, на ступенях у гроба, в золоченом мундире, – но часы шли незаметно, как-то хорошо думалось, многому подводились итоги, и главная мысль была в голове – та, что в любом даре надо быть верным Творцу, надо сберечь и выразить его, – как это и сделал К.Р.».

* * *

Расскажем кратко о судьбе здания, где нашел свое упокоение Константин Константинович. К концу XIX века в Петропавловском соборе насчитывалось 46 императорских и великокняжеских могил, и практически не оставалось места для новых погребений. Поэтому в 1896 году было начато строительство Великокняжеской усыпальницы, продолжавшееся до 1908 года (архитекторы Д.И. Гримм, А.О. Томишко, Л.Н. Бенуа). 5 ноября 1908 года освятили престол в алтаре в честь Святого Благоверного князя Александра Невского, а затем и само здание. Уже 8 ноября 1908 года в усыпальнице состоялось первое захоронение. В южной части, у алтаря, был погребен сын Александра II Великий Князь Алексей. Церемониал остался прежним. Отпевание, как и раньше, происходило в Петропавловском соборе, затем гроб с телом переносили в усыпальницу к приготовленной нише, где служилась краткая Лития, и опускали в могилу. В отличие от собора, под полом усыпальницы еще во время строительства подготовили 60 погребальных камер. Иным, чем в соборе, было и устройство могил. Они представляли собой двухъярусные бетонные склепы. Каждая камера наглухо закрывалась тремя каменными плитами. Над могилой устанавливалась белая мраморная плита вровень с полом. На ней накладными буквами были написаны титул, имя, места и даты рождения, смерти, погребения. В 1916 году в усыпальнице насчитывалось 13 захоронений, 8 из которых в 1909–1912 годах были перенесены из Петропавловского собора. Государь распорядился об обязательном