Затем я сорок минут еду домой по извилистым проселочным дорогам. Добравшись до Сассекса, римляне напрочь забыли о рулетках. Я чувствую фотографию у себя в кармане. Я не должна была ее забирать. Но что-то в ней меня зацепило. Въезжаю в поворот, и мои покупки переворачиваются, бутылки звенят. И тут же я вжимаю в пол педаль тормоза.

– Вот дерьмо!

Помятый «Эм-Джи» припаркован на обочине, а его задняя часть торчит поперек узкой дороги. Темноволосый мужчина в джинсах и футболке сидит на корточках рядом со своим автомобилем, безуспешно пытаясь приподнять его домкратом. Каким-то чудом я его не сбила.

Мне хочется опустить окно и сказать мужчине, чтобы он убрал машину в сторону. Он мог спровоцировать аварию или погибнуть. С другой стороны, похоже, у него действительно проблема и… будь христианкой.

Я вздыхаю и выхожу.

– Вам помочь?

Мужчина выпрямляется. Ему явно жарко, он раздражен и кажется мне смутно знакомым. Под пятьдесят, обветренное лицо, темные волосы с проседью. Я вспоминаю, где его видела. Вчера на службе.

Он удрученно мне улыбается:

– Можете помолиться за то, чтобы я научился лучше менять шины?

– Неа, но я могла бы помочь вам правильно установить этот домкрат.

В его глазах мелькает удивление.

– Да? Хорошо. Я хотел сказать, спасибо. Это было бы здорово. Я полный ноль во всем, что касается машин.

Я подхожу. Он делает шаг назад, а я наклоняюсь и переставляю домкрат, задвигая его под машину. Затем поднимаю автомобиль.

– Лопатка для шин?

– Ах да.

Он поднимает с земли ржавую лопатку и тут же роняет ее себе на ногу.

– Ой!

Он хватается за пальцы ноги.

Я подавляю улыбку.

– Вы и правда ничего в этом не смыслите.

– Спасибо за сочувствие. Это очень по-христиански.

– Я помолюсь за ваш большой палец позже. Вы в порядке?

– Балетом мне уже не заниматься, а в остальном, – он осторожно становится на ногу, – все хорошо.

Я подбираю лопатку и быстро отрываю грузики, один за другим. Затем снимаю шину, кладу ее на траву и вытираю руки о джинсы.

– Запаска?

– Что?

– Запасная шина.

– Ах да. – Он обходит машину. Его лицо темнеет. – Проклятье.

– Что?

– Я забыл. У меня ее нет.

Я молча смотрю на него.

– У вас нет запаски?

– Вообще-то она у меня была. – Он смотрит на шину. – Я только что ее снял. Вот она.

Господи.

– Вы, случайно, не являетесь клиентом какого-нибудь сервиса помощи на дороге?

Он конфузится еще сильнее.

– Хорошо. Тогда вы могли бы позвонить в гараж и дождаться автомеханика…

– Мне очень надо вернуться домой.

– Где вы живете?

– Совсем рядом с Чепел-Крофт.

– В таком случае я могу вас подвезти.

– Спасибо. Это очень любезно с вашей стороны.

Он закрывает «Эм-Джи» и идет за мной к моей машине.

– Мы ведь не знакомы? – напоминаю я.

– Ах да. Майк. Майк Саддат.

Он протягивает мне руку, и я ее пожимаю.

– Джек Брукс.

– Я знаю. Новый викарий.

– Слухи распространяются быстро.

– Здесь больше особо не о чем говорить.

– Приму это к сведению. – Я оглядываюсь на его брошенный на обочине автомобиль. – С вашей машиной все будет в порядке?

– Я не думаю, что она куда-то уедет.

– Верно, но что, если в нее кто-то врежется?

– Этот человек окажет мне услугу.

Я разглядываю покрытый множественными вмятинами и царапинами «Эм-Джи».

– Тоже верно.

И сажусь в машину. Майк открывает пассажирскую дверь. Он хмурится, глядя на перевернутый крест, нацарапанный на ней.

– Вы знаете, что какие-то вандалы поцарапали вам машину?

– Ага.

Он садится и пристегивается.

– Вас это не беспокоит?

Меня это беспокоит, но я не собираюсь в этом признаваться.

– Дети. Они считают, что это круто.

– Круто вырезать сатанинские граффити?

– Я уверена, что, будучи подростком, еще и не такое вытворяла.

– Например?

Я завожу автомобиль.

– Вам не стоит об этом знать.

До Чепел-Крофт остается всего пятнадцать минут езды. Я включаю музыку – «Киллерс».

– Вам тут нравится? – спрашивает Майк, пока Брэндон сокрушается о том, что у его преступления нет мотива, а Дженни была ему другом.

– Видите ли, я здесь всего пару дней, так что…

– Не суди и не судим будешь?

– Вроде того.

– Когда вы официально приступаете к работе?

– Через пару недель. Епархия обычно дает немного времени на то, чтобы освоиться и познакомиться с приходом.

– Что ж, если хотите познакомиться с приходом, то было бы неплохо начать со «Скирды ячменя». В воскресенье днем вы застанете там почти всех. Там вполне прилично жарят мясо, да и выбор вина и пива неплохой. – Он быстро косится в мою сторону. – Во всяком случае, насколько я слышал.

– Вы не пьете?

– Уже не пью.

– Вы давно здесь живете?

– В Чепел-Крофт я живу всего пару лет. Раньше я жил в Берфорде, а сюда переехал после того, как расстался с женой.

– Мне очень жаль.

– Не стоит. Это к лучшему. Я продолжаю часто видеться с сыном. У вас есть дети?

– Дочь. Фло. Ей пятнадцать.

– Ага, тинейджер. Как она относится к вашей работе?

– Как и большинство тинейджеров, она по большей части стыдится и стесняется своей мамы.

Он усмехается:

– Ну да. Гарри двенадцать, так что он только подходит к этой стадии.

– Что ж, вам, вероятно, повезло. Насколько я могу судить, с мальчиками легче. Они просто прячутся в своих комнатах. Что касается девочек, то они пытаются взломать все мыслимые границы.

Я улыбаюсь, но он не отвечает мне улыбкой. Более того, его лицо каменеет и становится непроницаемым. Я не решаюсь нарушить воцарившееся молчание, но тут за поворотом появляется элегантный дом из красного кирпича.

– Вот мы и приехали, – говорит он.