больного человека — это все ерунда, никто же цвета не сличает. Тем более мужики, сама знаешь, для них и розовый, и красный, и малиновый, и вишневый — все едино… Но вот Юлия… Дело в том, что краситель бордового цвета. Понимаешь?

Веселовская медленно покачала головой.

— Там даже на пачке это написано. «Цвет бордо». А перчатки у нее, как и дубленка, малиновые. Мало того что идея с покраской рукавичек так себе, да еще и колер другой. А Такшина — декоратор, у нее чувство цвета развито будь здоров. Но в магазине из «Успеха» только красный, бордовый и розовый. А вот малиновый цвет есть в немецкой краске, забыла, как она называется. Но там дизайн упаковки совсем другой, его точно с «Термоспадом» не спутаешь.

— То есть Юлия была вынуждена купить краску фирмы «Успех», потому что ее пакетик похож, правда с большой натяжкой, на пакет лекарства от простуды! — подхватила Натальину мысль Аня.

— Вот именно! — Наташа победно хлопнула рукой по торпеде машины и продолжила заговорщически: — Дальше — запах и вкус. Лекарство пахнет малинкой и вкус похожий. А краситель пахнет химией. Я язык помочила, так его как огнем обожгло. До сих пор болит.

И Наталья взглянула на подругу, гордясь своими детективными способностями.

— Странно, что для чистоты эксперимента ты его не выпила! — взорвалась Анна. — Ты что, с ума сошла?! А если бы ты отравилась?! Вот скажу Сергею и Полинке, пусть они с тобой разбираются, если меня ты слушать не хочешь!

— Только попробуй, — испугалась Кречетова, — и вообще, я немножко, только кончиком языка.

— Немножко! — все никак не могла остановиться Веселовская. — Дурака кусок.

Они замолчали. Наташа обиженно сопела, Анна смотрела в окно. Картина была безрадостной: безлюдные темные улицы, блики мокрого асфальта, моросящий дождь.

И вдруг все изменилось, как будто кто-то щелкнул выключателем. Двор, в который они въехали, был залит светом, по нему сновали роскошные автомобили, из которых выходили мужчины, всем своим видом демонстрирующие успех и благополучие. Легкие беззаботные женщины кутались в норковые манто, преодолевая путь в несколько шагов от автомобиля до подъезда.

— Зря мы сюда приехали, вдруг Элла на каком-нибудь фитнесе или у любовничка юного, — первой заговорила Наташа.

— К любовнику она ходит днем, я даже время знаю, а фитнес-шмитнес у нее через час. Так что сидим и ждем.

Они приготовились к долгому ожиданию, но Татаринова вышла буквально через несколько минут. Даже при вечернем освещении, а может быть, именно поэтому, было видно, как она хороша: прямые черные волосы, смуглая кожа, подтянутая фигура. В яркой куртке, спортивных штанах, плотно обтягивающих накачанную попу, легкой походкой она подошла к белому «мерседесу» и открыла багажник. Веселовская вынырнула из машины и подбежала к Элле. Наташа выскочила следом.

— Але, гараж, че надо? — возмутилась Татаринова. Грубые слова, пробившиеся сквозь пухлые губы, прозвучали в этом раю благополучия настолько нелепо, что Анна резко затормозила, чтобы не наткнуться на их плотную субстанцию.

— И че? Опять журналюги? — Элла закинула спортивную сумку в салон машины. — Пройти дайте, — и она попыталась проскочить мимо подруг.

— Я бы на вашем месте не торопилась, если вы, конечно, не в прокуратуру спешите, — Веселовская сделала равнодушное лицо.

— Чего в прокуратуру? — опешила Татаринова.

— Например, вас замучила совесть и вы собираетесь признаться в лжесвидетельстве или, не дай бог, в соучастии в убийстве, — продолжала Аня.

— Эй ты, поосторожней на поворотах-то. Че несешь? Какое убийство? — Татаринова захлопнула багажник, отряхнула руки и пошла на Веселовскую.

— Вы знакомы с Такшиной Юлией? — спросила та, на всякий случай отступая в сторону Кречетовой.

— Знакома, и че теперь? — Элла с вызовом посмотрела на подруг.

— А то, — передразнила ее Аня, — что она мужа своего убила, или, чтоб вам было понятнее, — замочила.

— Да че вы несете? Если она че и сделала, у нее и спрашивайте, я-то при чем? — пожала плечами Татаринова.

— Минуточку, а можно я вас перебью? — встряла в разговор Наталья. — А вы действительно Элла Татаринова, жена депутата Владимира Татаринова?

Элла щелкнула жвачкой и усмехнулась:

— А че, завидно?

— Да она это, она, — пробормотала Веселовская.

— Давайте валите отсюда, я на тренировку опаздываю, — Элла снова щелкнула жевательной резинкой.

— Ответьте нам на один вопрос и можете ехать, куда вам нужно, — снова пошла в наступление Веселовская. — В тот вечер, когда Всеволод Такшин был отравлен, где вы находились?

Кречетова поморщилась. Их доморощенное расследование больше напоминало фарс, как в фильме «Незаконченный ужин». Там на допросе следователь задавал подозреваемому один и тот же вопрос: «Где и когда вы родились?» Следователь был нелеп и явно не понимал, о чем нужно спрашивать. Так же и они. А у их «респондентки» интеллект в таком зачаточном состоянии, что она даже не попросила подруг представиться. Может, с ней этот бред и пройдет.

— Отвяньте, не знаю я никакого Всеволода, — Элла сделала попытку отодвинуть Анну. Но та только разозлилась и навалилась бедром на дверцу машины Татариновой.

— Что, мужа своей подруги Юльки не знаешь?

— Какого? Севку Хряка, что ли?

— А я и говорю: Всеволода. Значит, Севку. И возможно, что и Хряка, — хмыкнула Аня.

— А чего я должна память напрягать? Пошли вы… — и Элла снова сделала попытку прорваться к машине.

— Давай валяй, езжай к своему любовничку Матюшкину, а я прямиком к твоему мужу, — Анна отвернулась и решительным шагом двинулась к своему автомобилю. Наталья потрусила следом.

— Э, стой! Стой, я говорю, — кинулась за подругами Татаринова.

Она нагнала их у самого кроссовера и дернула Веселовскую за рукав. Самым непостижимым образом ее тональность изменилась. И даже гопническое «че» сменилось нейтральным «что».

— Что вы там про Севку-то спрашивали?

Элле понадобилось всего пять минут, чтобы рассказать обо всем, что знала. Оказалось, что как-то летом, то ли в июле, то ли в июне, поздно вечером ей позвонила Юлия и сказала, что умер ее муж. И попросила подтвердить полиции, что они вместе болтались по торговому центру «Олимп». А что, ей не жалко, можно и подтвердить.

— А зачем Такшиной это было нужно? Она не говорила? — спросила Наталья.

— Так Юлька, наверное, с любовником каким-нибудь тусила. А мне что, в падлу сказать? Я и сказала, что и по бутикам шлялись, а потом ко мне зашли. Типа шмотки примеряли.

Подруги отпустили красотку на фитнес, а сами, стуча зубами от холода, забрались в Наташину машину. Включили печку, подогрев сидений и стали ждать, пока блаженное тепло заполнит салон.

— Ну все, молодцы мы, молодцы! Это дело закрыли. Все узнали. Завтра беремся за следующее, — подвела итог Кречетова.

— Мы выяснили, что Такшина никуда из дома не выходила; скорее