Шрифт:
Закладка:
Внезапно Наташе почудилось какое-то движение во дворе, она оперлась о подоконник чуть сильнее. Раздался щелчок, и пластик под ее руками разделился на две половины, одна из которых подалась вверх. Подруги замерли и переглянулись. Еще не веря в удачу, Кречетова запустила руку в образовавшийся проем и вытащила на свет папку лилового цвета.
— Ну, слава богу, что-то нашли, валим отсюда, дома рассмотрим улов. А то у меня на нервной почве ноги подкашиваются, — с облегчением сказала Аня.
Наташа засунула папку за пазуху, и тут они услышали осторожный брякающий звук. Они замерли, но звук был настолько невнятным, что подруги решили, что им послышалось. Через секунду звук оформился и стало понятно, что кто-то пытается открыть дверь.
Наталья почувствовала, как холодок ужаса пробежал по позвоночнику туда-сюда и остановился в районе лопаток. Затем он проник под кожу и впитался в каждую клеточку ее тела, заставляя коченеть мышцы. Аня схватила подругу за руку, но Кречетова не могла согнуть кисть, та словно задеревенела. Возникла необъяснимая мышечная слабость, паралич воли. Веселовская тянула подругу к лестнице, а Наталья не могла двинуть ногами.
— Будешь крутить педали или нет? — зло прошипела Веселовская и ударила Наталью под колено.
Та дернулась, мышцы пришли в движение моментально, как будто у проржавевшего болта сорвало резьбу, и подруги ринулись на второй этаж. Забежали в самую дальнюю комнату, пометались среди мебели. Небольшой шифоньер, зеркало, бюро… Не спрячешься. Оставалась огромная двуспальная кровать с накинутым на нее шелковым покрывалом в узорах из виноградных гроздей. Не сговариваясь, подруги полезли под нее. Аня поддернула виноградное великолепие вниз в надежде, что они, распластанные по пыльному паркету, не будут видны.
Внизу хлопнула дверь и раздались шаги — уверенные, основательные. Человек не старался вести себя тихо, осторожничать: слышалось, как выдвигались полки, что-то падало, билось. В доме была удивительная слышимость: можно было различить щелканье выключателем, сопение, хмыканье и даже шелест бумажных листов.
Шаги перемещались из комнаты в комнату и наконец раздались на лестнице, ведущей на второй этаж. Шаг — и сердце подруг ухает в пропасть, шаг — и пульс частит, словно минуту назад закончил метаться в стихии «Танца с саблями», шаг — и горло перекрывает спазм. На них надвигалась неотвратимая сила, беда, катастрофа. Аня крепко сжала Наташину руку.
Некоторое время было очень тихо, а потом раздался еле слышный, какой-то чавкающий звук совсем рядом с комнатой, где находились подруги, широко распахнулась дверь и в проеме показались коричневые ботинки.
Человек подошел к шкафу и стал выбрасывать оттуда вещи: невесомые, кружевные, прозрачные, шелковые, сетчатые… Они падали на пол рядом с кроватью — только руку протяни.
Телефонный звонок разрезал густой, пропитанный страхом воздух.
Человек не спешил, спокойно ответил на вызов, выслушал, что ему сказали, и вдруг, чертыхнувшись, выскочил из комнаты и ринулся вниз по ступеням. Хлопнула входная дверь, и стало тихо.
Мышцы стали оживать, губы уняли дрожь, а горло простилось со спазмом. Подруги одна за другой выползли из своего убежища.
— Что случилось? Почему он драпанул? — спросила Аня, отряхивая от пыли спортивный костюм.
— Чуть инфаркт не получила, — покачала головой Наталья, держась за сердце. — Давай-ка и мы отсюда уходить!
Она подошла к окну, чтобы увидеть тот одинокий березовый листок. Наташе было очень важно, чтобы он был. Она загадала: если его не сорвал ни ветер, ни снег, то все будет хорошо. Листок, потрепанный, но непобежденный, по-прежнему висел на ветке. «Ну вот, все обойдется, если с этой бурой тряпочкой ветер не справился, то и…» Но додумать свои позитивные мысли Наташа не успела, у калитки остановилась полицейская машина.
— Вот почему удрали коричневые ботинки, — сказала Анна. — Наверное, ему позвонили те, кто на стреме стоял.
Несмотря на ужас их положения, Кречетова прыснула от смеха, так потешно это прозвучало.
— Нужно прыгать, — сказала Наташа. — Через дверь не выйти.
В конце коридора был балкон, подруги добежали до него и выглянули через тусклое стекло. Невысокий полицейский в толстой пятнистой куртке стоял посреди двора и разговаривал по телефону. Второй крутил головой в явно великоватой ему шапке-ушанке. Потом они переговорили о чем-то между собой и неторопливо пошли к дому. Видимо, дверь оставалась открытой, потому что подруги услышали, как загрохотали в коридоре сапоги.
Что Наталья, что Анна — обе боялись высоты, но другого пути покинуть страшное место не было. Наташа перекинулась через тонкие перила и повисла над черным провалом.
— Господи, господи, помоги, — прошептала она и отпустила руки. Приземлилась на корточки, не удержалась и повалилась боком на плохо замерзшую землю. Рядом с ней кулем свалилась Веселовская. Она тоже не задержалась на корточках, плюхнулась на четвереньки, оцарапала ладони и взвыла от боли.
Наташа подхватила ее под мышки, и, прихрамывая, они покинули опасное место. Когда наконец впереди показалась машина Кречетовой, подруги не чувствовали ничего, кроме холода. Куртки, оставленные здесь же, были промерзшие, ледяные.
— Ну их, не надевай, еще больше замерзнем. Лучше я печку врублю, — сказала Наташа, когда они тронулись в путь.
Во дворе дачи Кречетовых стоял автомобиль Сергея.
— Мамочки миленькие, — выскочила из кроссовера Аня. — Задубела совсем.
Найда, увидев хозяйку, бросилась к ней с игрушкой в зубах.
— Ой, какая у нас игрушечка красивая, — засюсюкала Аня, шмыгая носом.
— А вы где так вывозились? — удивился Сергей, выходя из кухни.
— Да скользко на улице. Я упала и подбила ногами Аню. Ну, ты же знаешь, какая я падучая, — отшутилась Наталья. — Она вон ладони оцарапала. Мы пойдем в баню, через пару часов уступим вам. Думаю, Анькины бывшие тоже нарисуются — как же без них?
Торопясь, срывая с себя одежду, подпрыгивая от нетерпения, подруги вбежали в парилку. Рухнули на жаркие доски, прижимаясь к ним озябшими телами, вбирая, втягивая в себя их щедрый пыл. Наконец стылость начала выбираться сквозь кожу, медленно покидая место своей дислокации. Наташа плеснула воды на раскаленную каменку, и та зашлась, выплюнула облако обжигающего пара.
В изнеможении они выползли из парной и, несмотря на перенесенное потрясение, выполнили весь ритуал до конца: душ, скраб, душ, крем.
И только после этого подруги взялись за лиловую папку, найденную под подоконником в доме Федотовой. В ней было четыре пластиковых кармашка, в которых лежали копии каких-то документов, вырезки из газет, названия веб-сайтов и флешка.
— Ну, и что это? — спросила Веселовская.
— Бог его знает, — пожала плечами Наташа. — Явно что-то важное, раз их так спрятали! Только
