— Вот и дождалась бабка своих, — сокрушается Сергей.

— «Аляска», «Аляска», я — «Призма», — бухтит командир в отказавшую рацию.

Тем временем движение в деревне продолжается. Пожары стихли, разрушенные строения и сгоревшая техника лишь чадят.

Женя видит, как украинцы осматривают тела погибших мотострелков из 17-го полка, снимают с них бронежилеты и переворачивают каждого на живот. Цель этой манипуляции Жене непонятна, но ответ следует немедленно. Закончив осмотр тел и сбор трофеев, украинцы методично обходят погибших и стреляют каждому в затылок.

— Контролят? — спрашивает Женя.

— Нет! — отвечает Сергей. — Суки! Лицо разносят, чтобы опознать нельзя было.

— Уходим! — командует «Призма».

Метров триста они крадутся прямо по лесопосадке, продираясь через кусты и колючки. Затем «Призма» решает, что они достаточно удалились от Сухой Балки. Связисты выбираются в поле и бегут на юг, прикрываясь лесопосадкой. «Призма» бежит первым, лишь изредка сверяясь с картой на смартфоне.

За лесопосадкой лязгают гусеницами танки. Они пересекли Сухую Балку и разворачиваются строем фронта для атаки. Танки расползаются по степи, выстраиваясь в две линии. И Женя, и Серега то и дело оборачиваются на бегу. Танки выглядят знакомыми и незнакомыми одновременно.

— Т-72, — констатирует Серега.

— У них они разве есть?

— Польские, — хрипит «Призма».

У просвета в лесопосадке они останавливаются пересчитать танки. Те урчат моторами в клубах пыли, пока в ста метрах позади танков третью линию выстраивают БМП и БТРы. Все по уставу. Не зря хохлов тренировали англики.

— Двадцать! — говорит «Призма». — Бежим!

Женя насчитал двадцать один, но спорить некогда. Они снова бегут. А рядом в ста метрах «немцы» идут в атаку. В какой-то момент Женя понимает, что обгоняет всех. Но украинцам не до них.

Связисты пересекают перекресток из лесопосадок. Растительность становится гуще, «Призма» ныряет в тень и на четвереньках выбирается по склону канавы в сторону танков. Подчиненные следуют за ним.

Танки разделились. Левая группа ушла на Знаменки. Правая ближайшая продолжает двигаться на юг, к Кронштадтскому. Там передовой пункт управления полка, там «Аляска». Деревня видна, но видят ли с ППУ танки?

«Бэхи» замешкались и слегка отстали от танков, либо это танки ускорились, разглядев цель — деревню.

— «Аляска», «Аляска» я — «Призма», прием, — пыхтит в рацию Призма.

Рация неожиданно оживает.

— «Призма», «Призма», я — «Аляска», да! Доложите обстановку.

— «Аляска», на вас идут танки. Десять танков, как приняли? Прием!

— «Призма», я — «Аляска», принял, да!

— Координаты! — «Призма» диктует координаты.

Женя достает свой смартфон, экран треснул, но гаджет еще работает. Женя видит, что координаты, транслируемые «Призмой» на ППУ, опаздывают. Танки набирают скорость.

Два разрыва вырастают среди боевых порядков БМП и БТРов. Потом еще два. Это пристрелочные. Следом ложится серия из двенадцати. Эти разрывы помощнее.

— Артполк работает, — констатирует «Призма». — Бежим, пока нас не засекли.

Они бегут дальше, танки уже должны были обогнать их, но почему-то не обогнали. В очередном просвете среди деревьев Женя видит, как из облака пыли в степи вырастают несколько черных столбов дыма. Это горит легкая бронетехника украинцев. Оставшись без поддержки пехоты, польские танки не рискнули продолжать атаку.

Справа — Бесполезное. Лесопосадки оживают, их заполняют войска. Над головой Жени проносится пара вертолетов, через десять минут пара штурмовиков.

Глава 12

Белый тигр вернулся

Два часа штаб сидит без связи, ждут резервную машину из 743-го полка. «Дрозд» изучает возможности для перемещения, но все тщетно. Ни один заброшенный коровник не заменит винные погреба с десятью метрами грунта над головой. HIMARS такое не возьмет. Есть угроза попадания ракеты перед входом, но вероятный разлет осколков блокируют лабиринтом ящиков, через которые отныне приходится пробираться. Весь личный состав штаба переселяют в погреба.

К полудню поступают первые новости: Каховский мост разбит, американцы РЭБом увели все «орланы» дивизии, чем ослепили передовые пункты управления, украинцы перешли в наступление. В деревне нет света, ближайший ретранслятор сотовой связи обесточен, интернета нет. На севере грохочет канонада.

Не довелось Раизову штурмовать Александровку.

Едва восстанавливается связь, в штабе начинается совещание. Реконструируют ход боя. Уведя РЭБом наши «орланы», украинцы ночью скрытно перебросили на плацдарм на левом берегу Ингульца бронетехнику. Утром прорвали фронт напротив Бирюзовой, где стояли ополченцы, ближайшие соседи справа. Комполка дал приказ оставить наши лесопосадки и отходить к Сухой Балке. Но расстояние до Балки польские Т-72 преодолели за десять минут. Степь сухая, ровная и твердая, как стол.

Соседи слева — непонятно кто. 747-й полк втрое меньше нашего, 17-й мотострелковый, должна встать 44-я бригада морпехов — где кто — все перемешано, но они должны занять лесопосадки фронтом на северо-восток. Справа прикрывает Бородатое 743-й полк, в нем личного состава больше, чем в 704-м полку. Они стояли фронтом на север, теперь должны развернуться фронтом на запад, в сторону Сухой Балки, и юго-запад, в сторону Знаменок. Хватит ли в 743-м полку людей?

Наш 704-й полк стоит лицом на север, окапывается в лесопосадках перед Кронштадтской.

«Дрозд» обращается к первому заму командира полка «Аргону»:

— Берите троих и в Громовском разворачивайте запасной КП, связь через «Аляску». В Громовском у нас кто сейчас стоит?

— Только артиллеристы.

В артдивизионе из двенадцати остались две САУ «Нона». Третья неисправна. «Кречет» обещает ее починить к вечеру, но в экипаже нет наводчика.

— Снимайте с «Нон» расчеты и разворачивайте заново минометную батарею, там больше стволов.

120-мм минометы десантникам не положены, батарею где-то «отжали», возят их на КамАЗах. Сначала рассчитывали на УАЗы-профи с открытым кузовом, но тем не хватило грузоподъемности таскать тяжелые минометы.

— Илья, — говорит «Дрозд» «Неону», — берете бойца в помощь и двухосник с водителем. Если «немцы» прорвутся и кэп даст им бой прямо на ППУ, ваша задача прикрыть отход уцелевших. Место найдете за Громовским, вперед не лезть. Связь и с нами, и с «Аргоном».

«Дрозд» замечает «Прозу», который тискает эмалированную кружку с водой:

— У ВДВ нет цели воевать до последнего десантника. Мы можем, конечно, но это не цель. Цель — победить.

Совещание продолжается. Снабжение, снабжение, снабжение. ПТУРы, гранатометы, снаряды для САУ, снаряды для БМД, мины, вода, солярка.

— Зачем им столько бумаги А4? — «Синица» в явном недоумении. — Я им вчера отвез четыре пачки!

— Добавь еще две — будут самолетики делать и запускать, — отвечает «Дрозд».

«Проза» забился в угол, старается не мешать. Рядом без звука светится экран телевизора. Совещание окончено, но никто не расходится, лица офицеров напряжены.

— Товарищи офицеры, — тон «Дрозда» подчеркнуто официален, — кто хочет досмотреть «Девятаева» — пожалуйста!

Все ржут и наконец расходятся.

«Проза» обедает вдвоем с «Дроздом», остальные — в разъездах. «Проза» пытается отпроситься на ППУ. Начштаба делает вид, что не слышит вопроса.

— У тебя порошок есть? — обращается он к поваренку Якиму, тот удивленно замирает на ходу, словно по нему выстрелили. — Чего ты напрягся?