расходов в валюте, взятой из резервов. При этом, что очень важно, правительство не имеет права расходовать эти средства внутри страны, например, размещать в качестве пассивов коммерческих банков или оказывать финансовую помощь в валюте крупным компаниям, которые получили проблемы по обслуживанию внешних долгов.

Небольшое отступление. Внешние долги крупных компаний – это головная боль любого правительства. Когда компания начинает занимать ресурсы зарубежом, то это означает, что или в родной стране кредит слишком дорог, а там дешевле, или в родной стране банки уже плохо верят в платежеспособность компании. И она вынуждена перекредитовываться там, где еще дают в долг. Эта проблема детально рассмотрена у Ли Якокки. Когда ему уже был обещан правительственный кредит для спасения Крайслера, то естественно было выдвинуто условие о реструктуризации всех имеющихся коммерческих долгов. И тут-то выясняется, что у компании есть долг перед иранским коммерческим банком. А там только что случилась революция. И это чуть-чуть не развалило весь план спасения компании.

Так вот, если кредит в стране слишком дорог, это означает, что Центробанк не умеет работать и грамотно лить эмиссию. У государственных нацбанков такое случается сплошь и рядом. А у частного эмиссионного центра такое не случится никогда, ведь эмиссия – это бизнес эмиссионеров. Исключение – США в 1979-1982 годах, когда ставка рефинансирования была поднята до 21,5 %. Но это то самое исключение, которое подтверждает правило.

Если у крупной компании проблема с нахватанными прежде долгами, то пусть она приходит в эмиссионный центр, берет в долг рубли, покупает валюту и платит долги, но при этом оставляет в залог свои акции и допускает к управлению компанией контролеров из регионального эмиссионного центра.

Проблему международных займов крупных компаний нужно будет решать законодательно, но это уже отдельная тема о национальной экономической безопасности.

Еще несколько аргументов в пользу создания в России частного эмиссионного центра. То, что такой центр создаст совершенно иную бизнессреду, резко изменит в пользу государства обычаи делового оборота, поставит заслон бегству капиталов уже достаточно очевидно. То, что монетизация ВВП будет существенно повышена так же понятно.

А вот дальше настоящий парадокс. Люди, бизнесом которых является печатание денег, которые хотят напечатать их как можно больше, будут злейшими противниками инфляции. Ведь небольшой перебор с приростом М0 обесценит не только сам прирост, но и все деньги вне эмиссионного центра. Да, на каждого товаропроизводителя, который вздумает необоснованно поднажиться на росте цен, быстро найдется управа. К нему зайдут в гости работники регионального эмиссионного центра и ласково спросят, с чего это вы, господин хороший, надумали цену на вашу продукцию поднимать? Спрос растет? Не надо этого делать, вот вам кредит на 15 лет для расширения производства. Если рынок растет, закройте его новыми объемами, но не повышайте цены. А если не хотите, то и не надо. Отдадим кредит вашему конкуренту, он расширит производство, сохранит низкие цены, а вас, господин хороший, просто вытолкнет с рынка.

Если кому-то это рассуждение покажется легковесным и поверхностным, очень рекомендуем повнимательнее приглядеться к экономической истории США, начиная с 1933 года, когда Ф.Д.Рузвельт провел свою банковскую реформу. Как тогда, так и сейчас США является абсолютным лидером среди всех развитых стран по дешевизне повседневной жизни. Еда, одежда, доступное жилье – все существенно дешевле, чем в Старом Свете или Австралии. Даже мощнейший удар импортируемой инфляции 1973 года, напомним, тогда цены на нефть скачком выросли в шесть раз, не смог сломать этот устойчивый тренд. Когда в течение 35 лет гамбургер стоил 5 центов, а номер в мотеле 1,5 доллара – это показатель качества, устойчивости экономики. И главная заслуга в этом полностью принадлежит ФРС.

И еще одно достоинство частной эмиссии, свойственное ей генетически. Из того факта, что эмиссионный центр, мягко выражаясь, не очень любит валютные резервы, тут же вытекает, что он будет хорошим тормозом от перегрева экономики. Если наши экспортные рынки начнут буянить, и избыточные объемы реально заработанной, а не спекулятивной валюты начнут притекать в страну, у эмиссионного центра найдутся аргументы для экспортеров, чтобы охладить их пыл. В ход можно будет пустить увещевания типа «сократите экспорт, приберегите нефть, газ, никель, калий и лес для внуков»; серьезные предупреждения о том, что доступ к кредитам конкретной компании будет затруднен, повышение ставки рефинансирования и повышение курса рубля, чтобы снизить рублевую эффективность экспорта. И можно не сомневаться, что частный эмиссионный центр никогда не допустит ситуации «китайской ловушки», когда 1,5 миллиарда людей работают только ради того, чтобы заработанные ими три триллиона долларов тухли в американских UST.

В рамках перехода к институту эмиссионеров и частной эмиссии есть одна серьезная теоретическая проблема, с которой не сталкивается ФРС США, но которая каким-то образом решается в Гонконге. А какой же объем валютных резервов реально необходим России? Дать на него ответ прямо сейчас невозможно. Здесь могут помочь только время, здравый смысл и информация. Информация о планах крупных валютных спекулянтов. Каким-то подспорьем могут быть страховые вероятностные технологии. Но уповать на это особенно не стоит. Набор статистики будет прискорбно мал, а время наблюдений ограниченно.

Но в любом случае в процессе подготовки бюджета мягкое, индикативное задание по приросту валютных резервов для эмиссионного центра должно вырабатываться. Механизм управления валютными резервами в общих чертах очевиден. Неокейнсианство дает вполне допустимую технику. Стартовый объем резервов задаст законодательная опция, а при переходе экономики в стационарный режим ΔP должна как-то оцениваться. Самый примитивный вариант – это «от достигнутого». А наиболее естественный – это с темпом чуть ниже инфляции доллара, или чуть выше, в зависимости от информации и возможных рисках. Но вот только рассчитывать инфляцию доллара придется самим, не полагаясь на доклад президента США Конгрессу или заявления председателя ФРС. Это совсем не сложно, и здесь не требуется создавать новый Госкомстат, достаточно двух толковых парней и отчетов ВТО по международной торговле. Можно просто взять в расчет 100-150 базовых товаров (нефть, уголь, лес, железо, зерно и т.д.), даже без учета стоимости земли, недвижимости и электроэнергии, принять за базу 2006 год, пропустить пик цен лета 2008 года как мешающую расчетам помеху, и начать расчет с 2009 года. В 2013-2014 годах картина будет весьма живописная.

Задав таким образом ΔP, дальше можно спокойно опираться на неокейнсианское регулирование, если резервы растут слишком быстро, надо тормозить экономику и, быть может, поднимать рубль. Если резервы растут слишком медленно, то надо разбираться, в чем причина. Она может быть и в налоговой системе, и в непосильных расходах бюджета, и в бегстве капиталов и даже в коррупции.