* * *

Эльфы не стали дожидаться и сбежали всей толпой, напоследок выдав нам пропуск в парк развлечений. Это правильно — платить за вход по служебной надобности я не собирался.

Буквально через час мы уже стояли перед загончиком, где раньше обитал пропавший монстр. Мда, он легко мог отсюда уйти и сам — такой штакетничек разве что вялую черепашку остановит. А почему раньше не ушёл? Ладно, выясним.

Директора аттракциона мы нашли за сараем в дальнем конце загона. Ага, он тоже тёмный эльф, только хиленький какой-то, да ещё и рыдает.

— Какой был монстр. Какой был монстр! — разобрали мы в его всхлипах. — Редкого окраса в жёлтую полосочку, очень большой, характер мягкий и добрый. Очень любит капусту. Целыми кочанами!

— Как зовут?

— Я Элефантюил.

— Да не тебя, монстра.

— Юрик.

— Женат?

— Нет, я осенью собирался предложение делать…

— Да не ты. Юрик!

— А? Юрик? Не, — эльф помотал головой, — мы искали ему пару, но он не одобрил ни один портрет.

О как! Не одобрил, значит, портреты невест. Однако, переборчивый монстр пошёл.

— Кормили его хорошо?

— Он сам кормился. Брал из амбара, — Элефантюил показал на сарайчик, — сколько надо. За ухом его чесали регулярно, купали дважды в дюжину дней. Он всем был доволен!

— Понятно. Последнее время его ничего не беспокоило?

Эльф помотал головой.

— Следы какие-нибудь остались?

— Нет, ничего.

— А сторож, — поинтересовалась Клэр, — нашёлся?

— И его тоже нет. Исчез.

— Может, он его увёл?

— Да вы что! Дедушка Люций никогда бы так не поступил. Да и куда? Ему идти некуда.

Мы ещё походили по загончику и осмотрелись. Так-так, и правда никаких следов. Ну, то есть натоптано здорово, но разрушений или ещё чего не наблюдалось. И что теперь делать? За какую ниточку тянуть?

— Скажи, милейший, — я поманил Элефантюила, — а откуда вы взяли этого монстра?

— Подобрали. Бродил здесь недалеко, на капустной ферме, пугал всех подряд.

— Ага, значит, сам пришёл. А до этого, не знаете? Откуда вообще такие монстры берутся?

— Как же, знаю, — эльф шмыгнул носом, — у него же клеймо стоит. Вот здесь.

Эльф попытался показать на себе, где именно, но смутился.

— Около хвоста, в общем.

— Что за клеймо?

— Боевое. Раньше наш Юрик был военным, служил в монстро-кавалерийской части.

Больше ничего толкового мы от Элефантюила не добились. Уже выходя из парка, я досадливо поморщился.

— Забыл, чтоб его.

— Что забыл? — Клэр нахмурилась.

— Узнать, в каких это армиях есть монстро-кавалерийские войска.

— Это все знают, — Клэр улыбнулась, — только у одного народа такое чудное войско.

— Все, кроме меня. Так у кого?

— У Заокраинцев.

Мы посмотрели друг на друга и разом крикнули:

— Он! Вчерашний!

* * *

Где искать одного-единственного заокраинца в большом Эльф-Дорадо? Ходить и спрашивать? А если он уехал уже? Вот-вот. Почему здесь до сих пор не придумали справочное бюро? Придётся разыскивать другими методами.

Мы с Клэр пошли обратно в гостиницу Кейри пешком. Надо было подумать да и просто хотелось подышать воздухом. А заодно обсуждали, как продолжать расследование.

— Я бы, — Клэр держала меня под руку и сканировала глазами толпу, — наняла какого-нибудь для опроса. Чтобы прошлись по гостиницам и узнали, не живёт ли там заокраинец.

— А магией? Ты, как ведьма, не можешь на его след встать?

Она покачала головой.

— Для поиска нужна вещь, которую он носил. Или клок волос.

Я усмехнулся. Да, это мы вчера не подумали — надо было дёрнуть прядь у иностранца из головы, на всякий случай. Но раз нет, придётся организовывать массовый опрос. Кого бы привлечь в качестве “гугла”? Вот, скажем, Шерлок Холмс в аналогичном случае использовал лондонских мальчишек. Интересно, есть в Эльф-Дорадо беспризорные дети?

Тут мой взгляд зацепился за низенькую фигурку среди прохожих. Ты смотри, есть! Хотя, постойте, это вовсе не ребёнок. Это низкорослый слуга того самого заокраинца.

— Клэр!

Я ткнул пальцем в сторону коротышки.

— Это он.

— Держи его!

Мы зашли с разных сторон и взяли малорослика в клещи.

— Стоять!

— А? Хто? Худа?

Он попытался выскользнуть, но против нас двоих шансов не было. Не уйдёшь! Вот как схвачу за ухо, будешь знать.

— Дяденька, пусти! Не брал я мороженое, вот те честное слово! Оно само упало!

— Спокойно, не дёргайся.

— Ай-ай-ай!

— Я же сказал, спокойно. Где твой хозяин?

— В своём номере сидит, пришибленный.

Мы с Клэр переглянулись. Ага, попался!

— Веди к нему.

— Уху отпустите — отведу.

— Сбежишь ведь.

— Не сбегу, — коротышка насупился, — обещал, значит, отведу. Уху пусти!

Клэр подмигнула мне, показывая ладонь, светящуюся заклятьем, и я выпустил волосатое ухо.

— И нечего так уху крутить, — малорослик потёр несчастный орган. — Чай ты не родитель мой, а мне не десять лет.

— А сколько тебе?

— Сорок, — он скривил губы, — а все думают, что ребёнок.

— Так ты хоббит?!

Малорослик нахмурился.

— А вот не надо обзываться! Хубубиты мы. Никаких ваших “хоббитов” знать не знаем.

— Хубубит так хубубит. Веди к заокраинцу, как договаривались.

— Ну пойдём, раз обещал.

Идти пришлось долго — наш подозреваемый выбрал гостиницу на окраине, подешевле. Чтобы не скучать, я принялся расспрашивать нашего проводника.

— Ты вроде сказал, что он “пришибленный”.

— Угу.

— Это как его угораздило? С “колёса оборзения” выпал?

Хубубит заржал.

— Да не! Его на колесо даже не пустили. Сказали, что заокраинцам нельзя — орут на весь парк и лопаются на самом верху.

— А что тогда?

— Он к монстру полез. Видели, там такой полосатый был? Он его увидел, разволновался, лопотать по-своему стал. А потом через ограду полез, обниматься стал.