По заставе свистели пули. Мы быстро скинули лишнее, взяли только боекомплекты, теплые вещи и сухпай.

Странник снова подозвал нас и указал нам позицию. Переспросил у нас с Москалем, понятен ли ориентир. Приказал перебежками следовать за ним.

Мы, петляя, бросились за Странником.

По нам тут же открыли огонь. Я бежал и видел, как рядом от земли отлетают куски.

То перебежками, то ползком мы все время меняли место. В какой-то момент наткнулись на окопавшихся пехотинцев. За укрытием расположились офицер и пара бойцов. Ребята сидели здесь уже несколько часов и были вконец измотаны. Голодные и злые. Жрать им сегодня ещё не приходилось. В родник попала мина, противник поливал расположение плотным беспрерывным огнём, на кухню бежать было некогда, да и некому.

Мимо проскочил какой-то старшина с белыми пакетами то ли гуманитарки, то ли подарков, которые нам иногда доставляли в отряд. В стандартный набор пакета входили: зубная паста, носки, конфеты. Этот старшина, так же как и мы, бежал зигзагами.

Я подумал: «Вот так служба у ребят, даже поесть некогда. А ведь это обычные солдаты, не спецназ. Да уж, весело у пехоты на позициях».

Мы с Москалем погнали на следующую позицию, а Странник метнулся к БТРу, чтобы согласовать прикрытие.

В конце-концов наша троица добралась до нужной точки без потерь. Довольные таким достижением даже рассмеялись. Ох уж этот адреналин, вспрыснутый в молодую кровь! Первая пробежка под пулями. Подмена страха безудержным весельем.

— Вот пидоры, — вполне добродушно охарактеризовал врагов Москаль.

Противник сделал в нашу сторону еще несколько очередей.

— Сейчас будем вычислять этих козлов! — улыбаясь, заметил я.

Мы отдышались, и я не придумал ничего умнее, как напялить свою спортивную шапку «Рибок» на приклад и потихоньку ее высовывать, имитируя возню в окопе для привлечения внимания.

«Гуки» прекратили по нам шмалять: либо нас потеряли из виду, либо мы были уже далеко, либо, наоборот, видели нас хорошо, но достать не могли и понимали, что мы «дуркуем».

Признаться честно, мне всё это нравилось. Нравился этот риск, потому что я ждал именно такого, когда пришел в спецназ за «экшеном».

Я верил в то, что самая сложная «прожарка» ещё впереди. В самом конце пути. Как, например, в фильме «Взвод». Самый тяжелый бой главного героя случился в конце фильма.

Бой и стрельба дарят тебе множество эмоций. Когда ты молодой, то думаешь, что все это не по-настоящему и когда тебе станет действительно страшно, можно просто сказать: «Я — пас! Стоп игра!». И ты уверен, что все остановится. Но в реальной жизни нет пауз и сохранений, как в компьютерной игре. Остановишься и тебя просто убьют… Но не нас и не сейчас.

Мы в тот день получили яркие впечатления, пули летали в метре от нас и обсыпали землей. Удивительно, но ты испытываешь эйфорию, когда противник стреляет именно в тебя и не попадает. Словно игра в вышибалу. Мяч пролетает рядом так близко, что обдает тебя воздухом, но летит мимо. И ты выдыхаешь облегченно. Точно так же и с пулями. Промахнулся враг и ты такой: «Фух, играем дальше!» Классное, незабываемое чувство, когда ты был рядом с опасностью и выжил. И передать его на словах, объяснить тому, кто не испытал этого кайфа, крайне сложно. А тот, кто почувствовал азарт, кто прикоснулся к опасности не сможет больше отказаться от нее, даже если пообещает себе, что завяжет с командировками, как только вернется домой.

Вы повторите это еще много раз. И никакая, пускай даже самая яркая и нарядная юбка вас от этого не удержит!

Я даже не вспомню точно тот момент, когда мы разделились. Я остался с Москалём, а Странник — с Нетесом. Пару раз мы с Москалем, пытались высунуться из окопа на несколько секунд, чтобы осмотреться. Нужно было понять, откуда противник по нам ведет огонь.

Москаль предположил, что боевики могут подползать к опорному пункту по оросительному каналу, который находился в пятидесяти метрах от нас. Но откуда точно по нам стреляли, мы так и не смогли определить.

Как только начало темнеть, Странник крикнул на из-за укрытия:

— Парни вы живы, все нормально?

— Да, — ответили мы с Москалем в один голос.

— Сейчас мы с Нетесом отойдем на семьдесят метров и откроем шквал огня. Как услышите длинные очереди, сразу бегите к нам. Так я отвлеку внимание, на всякий случай.

Мы собрали недоеденный сухпай, взяли в руки оружие и ждали. Прошло около трех минут, и мы услышали «тататататататататата» «калаша» Нетеса и следом другой АКМ пропел свою боевую песнь. «Татататата». Мы — сразу на рывок. Перебежали, отдохнули.

— На месте? — откуда-то со стороны прилетел вопрос Страннника.

— Да! — крикнул я в ответ.

— Оба?

— Да!

— Молодцы! Дуйте к БТРу. Отдых заслужили.

У БТР сидели парни. Поскольку уже стемнело, костер был потушен. Ребята выдали нам котел с чаем, который успели заварить до темноты. Чай был холодным, но сладким.

Позже к нам подошел Странник, вернувшийся из блиндажа командира опорного пункта.

— Что видели? Удалось ли понять, откуда велся огонь? — спросил у нас Странник.

— Точно не смогли понять, товарищ капитан. Думаю, что боевики подползали к ВОПу метров на двести пятьдесят. В том месте оросительные каналы находятся, поэтому противник может незаметно подходить по ним к опорному пункту, — ответил я.

— Значит так, — продолжил Странник, — ночью двойками несем службу, утром работаем. Разрешаю делать прострелы. Будем наблюдать за ними. С командиром ВОПа согласовано. И помним все, кто в ночную идет: на войне сон хуже врага!

Мы легли спать на землю, постелив плащ-палатки. Еле забрались в спальники, не снимая обувь и разгрузку. Пока не сильно замерзли, смогли уснуть.

Меня разбудили около двух часов ночи. Практически не чувствуя ног от холода, отбежал по малой нужде. Потом начал махать руками в стороны, чтоб хоть как-то разогнать кровь. Промерзло все!

Я попал с Нетесом в одну смену. Палили из автоматов и РПК, стреляли из подствольника по позициям боевиков. Противник отвечал редкими очередями. С той стороны также как и мы были начеку. Думаю, что так же, впотьмах сидели в своем окопе и вглядывались в нашу сторону. На войне все мыслят одинаково!

Ночью по заставе ходил начальник караула. Каждые пятнадцать минут он обходил все посты и будил бойцов, которые все равно засыпали, как только он исчезал. Пехотинцы были неплохими солдатами, просто заебались до смерти. Парни напоминали настоящих бомжей. Их месяцами не сменяли с постов. Тяжёлый беспрерывный труд.