Когда младшие горничные наперегонки пустились по лестнице до тележки, дворецкий сказал Ане:

– Надпись на бочке: «Последняя шалость». Уверен, это человек-невидимка так отомстил Вам за своё выселение. Что же, я напишу не лестный отзыв о нём, чтобы ни один нормальный отель его больше не принял в свои стены. Интересно, а клопы кусают невидимых?

– Полагаю, они руководствуются в своих инстинктах не зрением, а иными органами чувств, – ответила ему Аня.

– Я тоже так полагаю, – вновь улыбнулся дворецкий, а сверху раздался звон и грохот – девчонки бесились у тележки. – И проследи за «своими», чтобы они сильно не шумели, – ночь на дворе.

Аня поклонилась и отправилась успокаивать подопечных. «Ночь? Самое время для монстров»:

– А ну тихо там, пока вас монстры не сожрали! – закричала она.

Дворецкий только хлопнул себя ладонью по лбу, наверное, подумав, что в наставницы Анна не годится, её саму-то учить и учить... Соблюдать тишину хотя бы.

Съехавших постояльцев сегодня не было, а уборку просил только постоялец седьмого номера, где обитал призрак генерала, спасший Аню от вампиров.

Войдя в номер, Аня расстроилась – она сразу же поняла, что призрак уже покинул эту гостиницу. В его номере теперь остановились иные постояльцы, судя по отсутствию портрета да по наличию иных личных вещей. А постояльцев в номере, несомненно, было несколько, ибо прямо на кровати мятыми валялись две пары трусов: женские и мужские.

Когда с уборкой было покончено, то тележка отправлена вниз... Нет, не с лестницы, как уговаривала Аню непослушная Бранка, а на подъёмнике. Во время начала спуска горничных вниз по красной ковровой дорожке на ступеньках, громко хлопнула входная дверь.

– Стойте! В это время сюда нельзя! – тут же раздался резкий окрик дворецкого.

– Мне можно всегда и везде! – проскрипел в ответ голос.

– Владыка? – удивился дворецкий. – Зачем Вы здесь?

У Ани по телу побежали мурашки, она узнала голос вошедшего. Он принадлежал королю Дикой Охоты.

– За причитающимся мне, – ответил тот. – За одной из Ваших горничных должок передо мной.

– Даже во Тьме должен быть порядок, ибо без него всё поглотит неуправляемый хаос. А что Вы будете за Владыка, если лишитесь способности управлять? Поэтому – Порядок должен быть во всём! – спокойно возразил дворецкий.

Горничные уже достаточно спустились, чтобы увидеть спину дворецкого, который раскинул в стороны руки, преграждая дорогу не видимому отсюда собеседнику.

– По её вине погиб один из моих двойников в склепе неподалёку отсюда, а его подарок мне, новая игрушка, был возвращён обратно сюда. Я не могу так просто этого оставить! – проговорил голос вошедшего. – Но и нарушать порядков я бы не хотел.

Горничные спустились ещё немного, и им с лестницы через голову дворецкого стало видно посетителя. Нет, это был не король Дикой Охоты. Не совсем он. Тот был скелетом. А пришедший за Аней был в чёрной с багровыми оторочками одежде и чёрном же, сочащемся тьмой плаще на плечах. Но, самое главное, кожа пришедшего была красного цвета, глаза – жёлтого, а на голове красовались демонические рога!

«Демон? Но дворецкий называет его Владыкой! – лихорадочно анализировал поступающую информацию мозг Ани. – Владыка гостиницы? Нет, владелец, – не владыка. Владыка Тьмы? Вельзевул? Нечистый? Сатана?!»

Сатана заметил Аню, и то, что девушка ранее приняла за плащ, вдруг распахнулось и превратилось в перепончатые крылья:

– Не будем мы нарушать никаких правил, – плотоядно улыбнулся Сатана, – а просто сыграем в одну новую игру... Мне уже давно хотелось развеяться, а игра ещё и обещает быть интересной!

И Сатана щёлкнул пальцами, всё поплыло перед глазами Ани, размылось. Когда же зрение нормализовалось – в гостинице остались только три горничные и Сатана. Причём последний уже стоял у нижних ступенек лестницы, преграждая дорогу вниз работницам.

Сатана растянул губы в не предвещающей ничего хорошего (горничным, ему-то прогнозировалось получение удовольствия) улыбке:

– Мы сейчас в параллельном мире, в точной копии вашего отеля. Только вы и Я. Поиграем в игру: доживёте до утра – вернётесь обратно, и я забуду про вас.

– Девочек отпусти! Они ни при чём – это только наши счёты! – попыталась изменить начальные параметры игры Аня.

– Ну уж нет! Ты отняла у меня одну дорогую сущность, а ещё мой подарок, которого тут, к сожалению, почему-то нет. Ну и чёрт с ним, с подарком, – задолжала-то мне ты! Так вот, эти малышки, вижу, тоже не безразличны тебе. Поэтому они останутся. И мне веселее будет – в три раза.

– Не бойся, Аня, – неожиданно взяла за руку Аню и очень спокойно проговорила Доминика. Она смотрела сейчас не в пол, а прямо перед собой, а её глаза налились сияющим золотым светом, – всё будет хорошо, – я помогу тебе!

Сатана весело улыбнулся, а Доминика потянула за лямку своей сумки, передвигая её из-за спины себе на живот, и вытащила плюшевого медвежонка. Девочка сделала шаг вперёд и, знаком показывая Ане и Бранке оставаться на месте, подошла к Сатане.

– Ударь меня!

Сатана веселился, довольная ухмылка застыла на его лице. Вот-вот, и он засмеётся. Когтистыми пальцами он взял за подбородок Доминику и поднял его вверх. Они с минуту глядели глаза в глаза, затем Сатана царапнул когтём большого пальца щёку девочки. Алая струйка крови побежала по пальцу обидчика.

– Спасибо! – Доминика отступила на шаг, другой, и опустила на пол прямо перед собой медвежонка. Между горничными и Сатаной.

Холл разорвал рык зверя, когда плюшевый мишка превратился в здоровенного гризли. Медведь встал на задние лапы и снова прорычал, увидев кровь на щеке Доминики:

– Ничтожества! Кто посмел обидеть мою хозяйку? – его глаза наливались кровью. – Убью!

Гризли втянул носом воздух, и нюх подсказал ему – чьи пальцы в крови девочки-хозяйки.

– Как интересно! – оживился Сатана. – Меня грозятся убить!

Бранка уже бежала вверх по лестнице, когда Аня вместо того, чтобы испугаться метаморфозы плюшевого мишки, спросила у Доминики:

– Ты не боишься за своего медвежонка? Это же сам Сатана перед нами!

– Не бойся за Плюшу, его не убить! – заверила девочка, потянув за руку Аню наверх по лестнице. – А с тебя теперь четверть от твоего ежедневного рациона!

Торговец артефактами (вне сюжета)

Когда нажива выше жизни,

А