– Кто ты такая? – взял себя в руки Ян, перебинтовывая руку сброшенными повязками Герды.

– Я – дев. Моя цель – не дать нарушиться балансу в этом мире и пустить его под откос.

– Мне это не интересно, – поджигая тушку оборотня зажигалкой, усмехнулся Ян, – Я спрашиваю, что ты за монстр? Я не слыхал о таких, как ты.

– Монстр? – удивилась Тиана, пока её кожа становилась красной, на спине проступали перепончатые крылышки, а на голове – миниатюрные рожки. – Ах, ты об этом... Я – суккуб. Но моё время уходит, если ещё задержусь здесь – умру, а меня ждут. Не совершай ошибок, отступись!

Из-под платья суккуба выглянул хвостик с сердечком на конце, и Тиана, активировав браслет дева, исчезла из этого мира.

– Ни фига себе! – удивился Ян, срезая с мёртвой кошкодевушки ушки и хвост, а потом он собрал в скляночку пепел сожжённого вервольфа – пригодится как ингредиент для продажи.

***

Когда Ян предстал перед заказчиком в неприметном домике на окраине Праги, то мысленно лишь посмеялся над предостережениями суккуба.

– Здесь всё, как вы и просили господин, – и торговец протянул заказчику склянку и ещё что-то, завёрнутое в тряпочку, – пепел оборотня, клык грайвера и кровь гуля.

– А почему Вы везде именуетесь торговцем артефактов, хоть, по сути, Вы торгуете ингредиентами?

– Конспирация! – улыбнулся Ян. – Чтобы монстры не догадались.

Заказчикпротянул мешочек со второй частью награды. Когда торговец принимал из рук покупателя награду, дно мешка прорвалось, и золотые монеты покатились по полу. Выпало 5-6 монеток, остальные Ян успел задержать, заткнув прореху ладонью. Сунув деньги в рюкзак, не пересчитывая, он нагнулся подобрать рассыпавшиеся по полу монетки.

В этот момент он почувствовал, как острое длинное лезвие прошло через его задний проход, проникая глубоко внутрь, разрывая и разрезая внутренности. Незащищённое место. Ведь под плащом на нём была одета кольчуга.

«Как они узнали?» – была последняя угасающая мысль торговца.

– Кажется, мы ошиблись, и он умирает, – удивлённо сказал убивший торговца ванхельсингист, – всего лишь человек!

– Странно, – произнёс выдавший оплату наниматель, – в первый раз встречаю в этом бизнесе не монстра...

[1] В переводе с чешского – кафе «Солнышко».

Ночь десятая, или На века прокля́тая

Нет Судьбы, и нет проклятий,

Нет любви, и нет заклятий,

Смерти нет, как нет и жизни,

Что взывает к нашей тризне.

Сзади взревел Плюша, яростно, как раненный зверь.

Бранка первой подскочила к тележке, быстро схватила мастер-ключ и сунула его себе в карман. Повернув на стене подсвечник вверх, в нормальное положение, девочка активировала подъёмник, который едва слышно начал опускаться на цокольный этаж. Бранка собиралась ступить на подъёмник, но передумала и рванула обратно по коридору. Проскочила мимо двух поднявшихся горничных.

– Стой! – Аня попыталась было схватить Бранку за руку, но та изловчилась и увернулась. – Надо держаться вместе!

– Нет, уж! Мне одной гораздо безопаснее без вас будет! – ответила Бранка на бегу, расстёгивая пуговки на одежде.

Гоняться за сумасбродкой, будучи в цейтноте, у Ани в планы не входило, к тому же она отвечала ещё за одну девочку. Губить себя и Доминику из-за глупости Бранки показалось Ане как минимум неразумным.

Бранка скосила взгляд вниз, когда пробегала около лестницы, чтобы оценить ситуацию. В этот раз ситуация складывалась явно не в пользу Плюши. Гризли свалил на пол Сатану и сгрёб его передними лапами, а задними – рвал когтями живот. Пасть Плюши сжимала голову обидчика его хозяйки. Человек умер бы от такой дружеской встречи, но в этот раз противником у гризли был сам Нечестивый. Сатана вонзил свои когтистые руки в тело Плюши, пронзив того насквозь, и сейчас медленно разрывал мишку напополам, словно тот был всего лишь игрушкой. Только кровь говорила об обратном.

Страшно! Бранка и не представляла, что можно вот так запросто порвать такого зверюгу, наводившего ужас в их приюте. Да-да, Бранка и Доминика действительно сосуществовали в одном приюте. И Плюша там стал страшилкой, местной легендой. Жуткой и правдивой. Взрослые не верили в него. Дети боязливо перешёптывались. Плюша, если приходил, то ночью. Приходил, чтобы наказать. Ни один видевший Плюшу не пережил встречи с ним. Никто, кроме Бранки. Она как сейчас помнила ту ночь...

В тот день в их группу привели новую девочку, крепко сжимающую в руках плюшевого медвежонка. «Зря она сюда со своей игрушкой припёрлась, – помнится, тогда подумала Бранка, бывшая в то время тем ещё шилом в заднице для воспитателей, – нет в этом долбанном приюте ничего личного – всё общее... Всё государственное!» Она бы первой проучила эту дурёху, если бы её саму в тот день не мучил живот. Он крутил и вертел ей, как хотел: в кровати, заставляя корчиться от боли, и на нужнике, когда лилось изо всех дырок. В общем, ей было не до обычных своих забав именно в тот злой день. Мишку, конечно же, сразу отняли другие дети, да ещё и поколотили новенькую. К концу дня мишке оторвали голову.

– Не злые, не злые они! Просто – глупые, – шмыгала разбитым носом новенькая, – Завистливые и глупые, Плюша. Но не плохие. Мальчишка с койки по соседству услышал её слова и отвесил новенькой звонкую затрещину, от которой из глаз девчонки посыпались искры и брызнули слёзы. Слёзы обиды: «За что? Что плохого я вам сделала?»

Ночь спустилась на город, но облегчения страданиям Бранки она так и не принесла. Живот снова столкнул девочку с кровати и погнал в отхожее место. Из комнаты налево и до конца коридора... Пока Бранка стонала над круглым отверстием, часы в коридоре пробили полночь. Едва уловимые тончайшие колебания пространственно-временной материи запульсировали ощутимо сильнее. Бранка насторожилась. Она их чувствовала. Больше никто из детей приюта не понимал её, если она заводила речь об этих ощущениях. Но сейчас пространственная пелена трепетала, трещала и прогибалась. Страх подкатывал комом к горлу, исходя изнутри неё самой, поднимаясь по пищеводу.

Наконец материя не выдержала напора извне и с глухим хлопком порвалась. Нечто ввалилось в этот мир, огромное, мерзкое и жаждущее крови. Уши Бранки будто заложило ватой. Глухие дикие крики заполонили голову девочки, истошные вопли детей, доносящиеся как из-под воды. «Неужели никто из взрослых не слышит их, не спешит на помощь?» – пронеслись мысли в голове Бранки, но тут