Шрифт:
Закладка:
«Странная она какая-то, то ли ещё не выросла, не наигралась, то ли эта игрушка ей очень дорога, – размышляла Аня. – А, может, просто у неё бзик какой? Того-этого она – с приветом? Кто знает... Но дворецкий одобрил Доминике эту блажь, даже рукой махнул, разрешая всем такое же. В расстроенных чувствах был, или мне такую же сумочку повесить через плечо можно да щеночка завести, а потом его с собой так везде таскать? Фигушки! Питомцев нельзя, – грустно вздохнула девушка, – а до игрушек я пока ещё не опустилась. Или не доросла. Как посмотреть».
Доминика оказалась тихой, замкнутой, она безропотно выполняла все указания Ани, внимательно слушала советы, но в глаза собеседнику старалась не смотреть, опуская взгляд в пол, рассматривая свои ногти или складки на одежде. Вот и сейчас девочка рукою теребила свой фартук, разглядывая что-то на нём, пока Аня растолковывала распорядок дня местной горничной, особенно настаивая на соблюдении временного режима. Доминика кивала и «угукала». Не как младенец, не настолько всё плохо было, – а соглашаясь, поддакивала. «Вот, интересно, она на автомате подтверждает, пропуская всё мимо ушей, или старается запомнить услышанное?» – всё никак не могла понять Аня, а Доминика всё кивала и кивала.
Касание. Лёгкое и едва заметное, словно дуновение ветерка, щекочущего руку. «Странно! – отметила про себя Аня, оглядываясь. Никого рядом. Доминика продолжала мучить и рассматривать свой фартук. – Не она, ну не может быть она! Или может? Разве в этой гостинице можно в чём-то быть на сто процентов уверенной? Может, просто показалось?»
– Ладно, заканчивай уже мучить униформу и сверлить пол, лучше скажи, Доминика, вам с Бранкой тёплую одежду выдали?
– Да, куртку зимнюю, – ответила девочка, чуть подумав, и мельком взглянула в глаза Ане, но тут же снова опустила взгляд.
– Смотреть под ноги – дело полезное, конечно, но и по сторонам поглядывать тоже не помешает, – не удержалась от нравоучений Аня, она всё чаще и чаще ловила себя на мысли, что эта девочка начинает её раздражать. «Тихая, спокойная, стеснительная и послушная. Про исполнительность говорить пока рано, но... Чем не идеальная ученица? – размышляла Анна. – Но что же тогда меня так в ней смущает? Моё шестое чувство упорно напевает мне, что в тихом омуте черти водятся». Аня была не из тех, кто любит чертей.
– Хорошо, на кухне с уборкой мы закончили, пошли за верхней одеждой – и во двор, займёмся уборкой территории, – отгоняя беспочвенные подозрения, скомандовала Аня.
– Ой! – неожиданно негромко вскрикнула Доминика.
– Что случилось? – забеспокоилась девушка.
– Меня кто-то ущипнул! – ответила девочка.
«Значит, мне не показалось. Что-то тут нечисто!» – Аня схватила Доминику за руку и потянула её за собой из кухни в холл. – Уходим!
Когда горничные почти бегом выскочили в холл, то на кухне немного погодя раздались тихие шаги, и дверь, ведущая отсюда прямиком на улицу, где располагалось что-то вроде летнего кафе, открылась и снова закрылась. Оба раза дверная ручка сделала положенные четверть оборота.
Аня накинула полупальтишко поверх униформы и вышла в коридор своего, цокольного, этажа. Доминика в таком же полупальто уже ожидала Аню, переминаясь с ноги на ногу. Мишка, конечно же, был при ней.
– Э-эх! Какая же это куртка! – покачала головой девушка.
– Для меня любая верхняя одежда – «куртка», – тихо возразила Доминика. – Раз цель у всех этих вещиц одна и та же, то смысл их называть по-разному?
– Тогда по твоему, получается, что форму горничной, ночную рубашку и даже бюстгальтер тоже «куртками» следует величать? – съязвила Аня.
– И вовсе не получается, – спокойно и рассудительно возразила Доминика. – У этих вещей назначение совершенно разное: куртка – не даёт замёрзнуть на морозе, форма – сигнализирует о статусе, рубашка – позволяет комфортно спать, а последнее – поддерживает форму.
«Наверное, девочка книжек перечитала, – подумала Аня, отчего-то не желая признавать, что Доминика, в общем-то, права. – Не люблю «ботаников»!
На улице гулял ветер, срывая жёлтые и красные листья с деревьев и устилая ими газон и дорожки. Горничным предстояло расчистить главный путь от ворот до дверей гостиницы. Метла, грабли и мешки для листьев – вот тот инвентарь, что им выдал внизу однорукий старичок со склада.
«Ну что же: метлой махать проще!» – с этой мыслью Аня вручила грабли Доминике.
Девочка безропотно приняла предложенное ей и отправилась сгребать листики в кучу на газоне. Только медвежонок из сумки осуждающе глядел на Аню.
Пока горничные убирали территорию, ветер шалил и задирал их подолы юбок, а один раз разбросал уже собранную кучу листьев. Но только одну из нескольких. «Странно!» – тогда ещё подумала Аня, даже не догадываясь, насколько она права.
Обедали горничные вместе. Аня заметила, что Бранка от каждого своего блюда переложила или перелила четверть Доминике. Странно... Это забота о больных и хилых или дедовщина? Но всё напрасно:
– Девочки, если хочется, всегда можно попросить добавки! Никогда не откажут. Питание для всех нас совершенно бесплатное!
– Правда-правда? – кажется, не поверила Бранка.
– А ты проверь! – подмигнула ей Вика.
Бранка, и правда, встала и отправилась к беззубому ушастому поварёнку в красной спецодежде. Да-да, именно красной. Чтобы крови не было видно, наверное. Повара работали за армированным стеклом, а по ночам, говорят, и вовсе не работали – на кухне посетителей ожидал шведский стол. Девочка вернулась обратно от поварёнка с полной тарелкой супа, стаканом компота и четырьмя булочками с повидлом. Тут же одну булочку она отдала Доминике, а затем намеревалась было поделиться супом и компотом.
– Я думаю, Доминика в состоянии сама взять добавку, – остановила Бранку старшая горничная.
– Но мне нисколечко не трудно и не жалко! – испуганно воскликнула Бранка.
– Извините! – вдруг обронила Доминика и внимательно обвела всех взглядом, а затем её глаза опять устремились вниз, в тарелку. – Извините, я задела кого-то из вас ногой под столом.
– Не меня! – сказали все по очереди, а Бранка даже заглянула под стол:
– Никогошеньки тут нет! И синяков
