или что необходимо привлечь СССР в качестве посредника для окончания войны с США [Tanemura 1995:269]. Мир был абсолютно неприемлемым вариантом для Танэмуры, который считал, что политика Японии в отношении СССР должна служить одной цели – продолжению войны. Кроме того, в Императорской армии существовал конфликт между радикально настроенными штабными офицерами, отвечавшими за конкретное планирование операций, и вышестоящим руководством армии. Если у Верховного Командования японской армии возникли бы планы искать мира с американцами при посредничестве Москвы, им пришлось бы действовать тайно, скрывая эти переговоры от своих подчиненных.

22 апреля Кавабэ вместе с начальником Второго (разведывательного) управления Сеидзо Арисуэ встретились с министром иностранных дел Того и предложили ему занять более решительную позицию в переговорах с СССР, чтобы добиться от Москвы соблюдения нейтралитета. Кавабэ пообещал Того полную поддержку со стороны армии. Того ответил, что поскольку Советский Союз уже объявил, что не будет продлевать действие пакта о нейтралитете, то для удержания Сталина от вступления в войну Японии придется пойти на беспрецедентные уступки. Кавабэ не стал уточнять, в чем могут заключаться эти уступки[69]. Того понимал, что армия хотела сохранения нейтралитета с СССР для продолжения войны с США. Однако он охотно согласился с предложением Кавабэ. План Того заключался в том, чтобы превратить переговоры о нейтралитете в переговоры об окончании войны при посредничестве Москвы.

29 апреля Танэмура написал докладную записку «Мнение о нашей будущей политике в отношении Советского Союза» и отослал ее нескольким избранным членам Верховного Командования армии[70]. В самом начале своего отчета Танэмура подчеркивал ключевую роль японо-советских отношений, имевших «жизненно важное значение» для продолжения войны на Тихом океане. После денонсации Советским Союзом пакта о нейтралитете Япония оказалась на грани кризиса. Танэмура сравнил критическое положение, в котором очутилась Япония, с ситуацией в сумо, когда один из борцов оказывается прижат к краю ринга. В такой позиции у сумотори остается только один шанс из десяти, чтобы самоубийственным приемом вытолкнуть противника за край ринга и одержать победу. Однако у Японии нет другого выхода, кроме как поставить все на эту отчаянную самоубийственную попытку.

Догадываясь о намерениях Того, Танэмура писал, что в Японии найдутся желающие воспользоваться переговорами с СССР для того, чтобы завершить войну, и этому необходимо противостоять изо всех сил. Он предупреждал, что любые попытки переговоров с Соединенными Штатами приведут к разрушению кокутай, а это будет означать полное уничтожение японской нации. Единственный шанс на успех, по его мнению, заключался в том, чтобы воспользоваться существовавшими между Советским Союзом и его англо-американскими союзниками разногласиями по ситуации в Японии и Китае.

Япония должна стремиться к достижению одной из следующих целей: к заключению союза с СССР, к заключению союза с СССР и Китаем или к достижению нейтралитета с СССР. Для того чтобы добиться какой-либо из этих целей, Япония должна быть готова пойти на любые уступки, которых потребует от нее Москва. А именно: Япония должна быть готова к тому, чтобы отдать Маньчжурию, Ляодунский полуостров, Южный Сахалин, Тайвань, острова Рюкю, Северные Курилы и Корею. Кроме того, Япония должна быть готова уступить СССР КВЖД и отказаться от соглашения о рыбной ловле. Таким образом, ситуация вернулась бы к тому, что было до Японо-китайской войны 1894–1895 годов. Также Танэмура писал, что если Советский Союз захочет поддержать коммунистические силы в Китае, то он может вступить в переговоры с Юньаньским (коммунистическим) правительством и с этой целью «распустить Национальное правительство». Иными словами, в обмен на советский нейтралитет Танэмура был согласен на приход к власти в Китае коммунистов.

Вся аргументация Танэмуры была построена вокруг одного главного тезиса: война должна продолжаться. Для достижения этой цели советский нейтралитет был необходимым условием. Даже притом, что шансы на сохранение этого нейтралитета были один к десяти, Япония обязана была попытаться добиться своего. За всеми этими рассуждениями скрывалась апокалиптическая картина будущего, в которой всему населению Японии была уготована участь камикадзе, – все это было основано на вере в то, что японскому народу лучше исчезнуть с лица земли, чем капитулировать. Точку зрения Танэмуры разделяло большинство офицеров Генштаба и Министерства армии, что отчасти дает представление о том, какой будет реакция всех этих людей на окончание войны в августе.

Танэмура предлагал пойти на большие территориальные уступки Советскому Союзу, чем те, на которые было готово пойти японское правительство в сентябре 1944 года. Так, он предлагал отказаться от Маньчжурии, Ляодунского полуострова, Тайваня, островов Рюкю и Кореи, которые не были упомянуты в первоначальном предложении. Однако если по Ялтинским соглашениям СССР получал все Курилы, то Танэмура считал возможным ограничиться передачей только северных островов. Танэмура обосновывал эти уступки тем, что при таком раскладе Япония предлагала вернуться к положению дел, существовавшему до Японо-китайской войны 1894–1895 годов. Зная о том, что кремлевское руководство подходило к послевоенному межеванию с позиций безопасности Советского государства, а не с учетом исторических притязаний, нетрудно прийти к выводу, что в Москве вряд ли согласились бы с этими предложениями Танэмуры. Впрочем, то, что Танэмура предлагал отдать СССР только Северные Курилы, не значит, что он считал Южные Курилы неприкосновенной территорией Японии. Танэмура просто не верил, что аппетиты Советского Союза простираются и на южные острова Курильской гряды. Если бы Советский Союз потребовал передачи Южных Курил, Танэмура рекомендовал бы правительству согласиться с этими условиями – так же, как он был готов уступить СССР острова Рюкю.

Докладная записка Танэмуры дает некоторое представление о том, как отреагировали бы офицеры Генштаба Японии на отредактированное требование о безоговорочной капитуляции со стороны США. Эти офицеры были убеждены в том, что целью США является уничтожение кокутай. Они твердо верили, что принципы демократии, провозглашаемые Соединенными Штатами, полностью противоречат самой сути кокутай. Поэтому сомнительно, чтобы японское военное командование согласилось даже на конституционную монархию, если бы США дали им такое обещание.

Наконец, разногласия между Танэмурой и Пятым управлением, которое более пессимистично оценивало японо-советские отношения, показывают, какую важную роль играл Советский Союз в стратегическом планировании японского Генштаба. Совершенно очевидно, что японская военная разведка располагала достоверными сведениями о наращивании советского военного присутствия на Дальнем Востоке, и Пятое управление предлагало принять контрмеры, направленные на отражение нападения со стороны СССР. Однако мнение Пятого управления не было принято во внимание Верховным Командованием армии. «Мозги» армии – Двенадцатое управление и, что еще важнее, Управление по военным вопросам при Министерстве армии – согласились с позицией Танэмуры, которая была признана официальной программой действий и поддержана Умэдзу, Кавабэ и Анами. Вся их стратегия «Кэцу-го» была основана на том