Помертвев, застываю у крайней парты. Во все глаза смотрю, как он закрывает за нами дверь и подпирает ту широкой спиной.

– Кир... – под гипнозом его стремительно расширяющихся зрачков слова вдруг теряют всякий вес.

Всё на что меня хватает – своенравно задрать подбородок.

– Чего стоим? Я жду.

– Ч-чего? – спрашиваю взволнованнее, чем хотелось бы.

– Чудес от твоей фантазии, – он нарочно делает выразительную паузу, тонко закончив именно той интонацией, которая максимально подкашивает ноги.

Недавно, когда Света ляпнула, что женщины падают перед ним штабелями, я расхохоталась. Внешность у Кира скорее приятная, чем сражающая той броской красотой, на какую тянет обернуться. Таких привлекательных много. Добавить зашкаливающую самовлюблённость и перевес не в его пользу налицо. Но вот энергетика... её игнорировать сложно. Если Кир действительно заинтересован, ты будешь содрогаться от ненависти, но продолжишь ловить каждый его жест и совершенно бесстыже обмирать от каждого слова.

– Например?.. – отзываюсь тихо, опасливо вглядываясь в нехорошо заблестевшие глаза.

– Докажи, что выполнила задание.

Я задыхаюсь. Пытаюсь рассмеяться, но слышу только собственные холостые вздохи.

Кир улыбается, испытующе глядя в моё лицо, на котором сейчас наверняка написано много чего неловкого.

Рано празднуешь, исчадие. Похоть сыграет против тебя же.

– Да подавись, – поворачиваюсь боком, чувствуя азарт, мгновенно хлынувший в кровь на брошенный вызов.

Сгибаюсь и мысленно заглушаю стыдливость, считая воображаемых бабочек, пока рука будто чужая медленно оглаживает изгибы ноги, приподнимая юбку. Пытаюсь представить себе, что я здесь одна, но Кир слишком близко и слишком громко дышит. Интимность момента напалмом подогревает кровь, отчего вся дюжина бабочек в сладкой агонии щекочет низ живота.

На мне чулки и пояс – самый простой, без кружев или тесьмы. Первый попавшийся на рынке, куда пришлось заскочить перед парами. Колготки надевать Кир тоже запретил. Теперь я этому рада. Воздух, со свистом вылетающий через его стиснутые зубы того стоит.

Я вызывающе удерживаю его взгляд, затянутый болезненным блеском. Кир отлично держит лицо, но его с головой выдают пьяные глаза и неестественная ухмылка.

Ненавижу его губы, зато хорошо помню их вкус. И это сейчас выбешивает до ощущения полного живота углей, обжигающих меня изнутри.

– Выше, – звучит сухо и требовательно.

– Достаточно? – останавливаю пальцы аж на талии и слегка выпрямляю ногу, целиком выставляя ягодицу на его обозрение. – Ну что, Лисёнок, ты счастлив?

Резкое дёрнувшийся кадык и... молчание.

Кожа горит так, будто он на самом деле не смотрит, а уже тискает, впивается сильными пальцами, мнёт. И так вдруг хочется этого наяву, прямо здесь и немедленно, что кажется если не взвою, то как минимум расплачусь.

Проклятый мажор будит во мне нечто настолько мерзкое, тёмное, что остатки морали разрываются вхлам. Как в трансе, второй рукой оттягиваю лямку, которая крепит край чулка к поясу. Максимально оттягиваю – насколько хватает прочности. Кир напряжённо сглатывает, пробегает языком по нижней губе. И тогда я разжимаю пальцы...

Эластичный ремешок впивается в кожу с абсолютно пошлым шлепком.

Его резкий выдох гремит поражением.

Кир порывисто шагает ко мне.

– Без рук, – качаю головой, отпуская подол скользить по ноге, и мгновенный протест выкручивает каждую мышцу. С ним всегда так: то прибить хочется, то вобрать глубоко под кожу, как последний глоток воздуха. От накала эмоций в крови ревёт кураж. Я вызывающе вскидываю подбородок. – Вижу, задание засчитано. Осталось сорок девять. И у меня тоже условие: пока уговор в силе никаких интрижек. Всё. Свободен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как он смотрит!.. Как будто живьём обгладывает. И голод его острый, невыносимый вгрызается в плоть так по-животному дико, так необходимо! Сейчас, именно в эту секунду, я готова позволить нарушить свой же запрет. Да много чего готова позволить. Один его шаг навстречу. Одно прикосновение...

Секундная заминка. Разгон сердца до свиста в ушах...

Кир так же резко разворачивается и с тихим матом хлопает дверью.

Я прячу лицо в ладонях, обессилено прислоняясь к парте. Ещё сорок девять, мать его!..

Моя игра – мои правила

Лис

– А я говорю, обручалка на её пальце – это плюс, – Север кладёт на стол две крупные купюры. – С замужними проще: на ночь не остаются, любви не ищут. Опять же, опыт бонусом.

– Посмотрим, как ты запоёшь, если тебя её мужик застанет голозадым. Так ещё зима была. Я думал, околею пока домой доберусь. Повезло моя богиня хоть часть вещей успела выкинуть в окно. – Стас накрывает его купюры двумя такими же и, подумав, добавляет ещё одну. – Я повышаю. Вика вчера обмолвилась, что на выходные затеяла перестановку, а муж, чтобы не помогать, собрался рыбачить с ночёвкой. Это намёк, дружище. Ты в пролёте.

Вика работает начальником службы сервиса. Девица немногим старше нас, бойкая и очень неглупая, а как виртуозно разруливает вопросы с психованными заказчиками – закачаешься. Люблю изворотливых, но в этот раз не зацепила. Внешность, формы – всё при ней, а чего-то не хватает. Полюбовался и дальше пошёл, благо энергию девать есть куда. Фирма, куда мы устроились в службу доставки, занимается подделкой одного итальянского бренда. Мебель дорогая, тяжеленная – хоть край зацепим, отрабатывать придётся до посинения. За вечер до семи адресов, домой еле приползаю. И отец мою карту разблокировать не спешит, видите ли, шарахаюсь хрен знает где. Пусть лучше думает, что по бабам. Достал.

– Лис, а ты, что молчишь? Опять собрался в сторонке курить? – Дан складывает деньги в дальнее отделение бумажника. Один из них сорвёт неплохой куш, третьего не дано. У Викиного рыбака никаких шансов вернуться безрогим.

– Кстати, да, – подхватывает Стас. – Что-то ты вялый в последние дни. Об грильяж зубы сломал? Лис, ау? – щёлкает он пальцами перед моим носом. Я отодвигаю поднос с нетронутым обедом к краю стола и молча показываю Королю средний палец.

Не сломал. Она мне костью поперёк встала – кусок в горло не лезет. Всё, о чём я могу думать последние полтора часа, что Полина без трусиков. И что вокруг крутится слишком много озабоченных пацанов, а меня это с ума, чёрт возьми, сводит.

Взгляд как примагниченный скользит в дальний угол столовой. Как раз в тот момент, когда Полина, что-то отвечает подружке, закидывая ногу на ногу. Ткань юбки натягивается, обрисовывая окружность бедра. И у меня в тысячный раз резко пересыхает во