На незавершенном холсте мы увидели бы великого человека, деятеля, имеющего, само собой разумеется, недостатки, но достоинства которого их с лихвой перекрывают и побуждают к уважению; таковы любовь к родине, верность в дружбе, забота о бедных и обездоленных, справедливость и беспристрастность (в известном ее понимании), а также мужество, щедрость, уважение к интеллектуальным и моральным ценностям, набожность, культура, любознательность, склонность к меценатству – ну и довольно.

Однако такой портрет законченным считаться не может».

* * *

Вернемся, однако, в 1941 год, к истории экспедиции[69].

Май 1941-го… Все «формальности улажены», бумаги «подписаны», собрана необходимая техника. Тогда же, в мае, был определен и состав самаркандской экспедиции Академии наук: Т. Н. Кары-Ниязов (руководитель экспедиции)[70], антрополог-скульптор М. М. Герасимов, антрополог Л. В. Ошанин[71], антрополог В. Я. Зезенкова, востоковед А. А. Семенов[72], химик-реставратор А. Н. Кононов[73], архитектор Б. Н. Засыпкин[74], археолог В. А. Шишкин[75], археологи-лаборанты Л. И. Альбаум, В. И. Спришевский, Ходжиддин Гулямов, архитектор О. В. Криницкая, филолог X. Т. Зарипов[76], писатель Айни[77], техник-строитель Г. И. Соловьев. А также кинооператоры: Н. А. Ким, М. К. Каюмов[78], Ариф Турсунов, Казим Мухамедов и четыре осветителя, художник Татевасян, фотографы И. П. Завалин и Герр. Уже в Самарканде к работе экспедиции подключились «престарелые мастера-строители» Уста-Ширин и Уста-Акрам. Обособленно от ученых и рабочих держалась группа «искусствоведов в штатском».

Экспедиция приступила к работе 16 июня 1941 года.

Руководитель экспедиции Т. Н. Кары-Ниязов вспоминал:

«В 1941 году в связи с подготовкой к празднованию 500-летия со дня рождения великого узбекского поэта и мыслителя Алишера Навои[79] проводились большие работы по изучению эпохи, в которой жил и творил поэт. В частности, по решению правительства Узбекской ССР[80] была организована экспедиция в Самарканд по вскрытию погребений Тимура и тимуридов в мавзолее Гури-Мир[81].

Основная задача экспедиции заключалась в том, чтобы проверить достоверность некоторых исторических данных о Тимуре и тимуридах (главным образом – Тимуре и Улугбеке), а также по их черепам восстановить их облик. Советская общественность проявляла исключительный интерес к работе экспедиции, которая широко освещалась на страницах печати. Пользуясь случаем, позволю себе поделиться своими воспоминаниями об этой экспедиции»[82].

Свои работы экспедиция планировала закончить 5 июля 1941 года. Но мы предполагаем, а Бог, как говорится, располагает.

Вообще-то экспедицию должен был возглавлять доктор археологии, заведующий кафедрой исторического факультета Среднеазиатского университета Михаил Евгеньевич Массон (очень известный и почитаемый в Ташкенте ученый)[83], однако накануне начала работ он заболел… сальмонеллезом. Но из Самарканда не уехал, а жил в гостинице «Самарканд», внимательно наблюдая за тем, что происходит в Гур-Эмире. Сын Михаила Массона считает, что болезнь эта «какая-то странная, так отец болел очень редко». Думается, что свою роль сыграли непростые взаимоотношения между Массоном и Кары-Ниязовым[84].

И все-таки почему Михаил Массон?

А потому, что идея вскрыть гробницу принадлежала именно ему (понятно, что это не афишировалось; приоритет Сталина не оспаривался). Он высказал подобную мысль вслух еще в 1920-х годах[85].

Михаил Массон был одним из немногих, кто знал о Тамерлане все, что только можно было выудить из существовавших источников. Еще в 1925-м он подробно описал исторические, архитектурные и прочие особенности Гур-Эмира.

Во второй половине 1920-х годов Михаил Евгеньевич Массон обращался и к региональным властям, и к руководству Академии наук СССР с предложением вскрыть могилу Тамерлана. Помимо своих исследований, он еще ссылался и на отчет самаркандского инженера М. Ф. Мауэра: «Магнитные наблюдения 1925 года над могилой Тимура подтвердили наличие в ней большого парамагнитного стального тела и других металлических предметов»[86].

Мауэру и Массону вторили и современные исследователи, и журналисты: «Останки Тимура заключены в металлический гроб. Самаркандский инженер М. Ф. Мауэр в 1925 году исследовал гробницу с помощью приборов, и они зафиксировали наличие металлических предметов»[87].

Той же точки зрения придерживались и некоторые зарубежные исследователи, писавшие о стальном гробе Тимура, сделанном ширазским мастером[88].

Т. Н. Кары-Ниязов шестнадцать лет спустя отвергал все эти предположения: «Как известно, в литературе распространено мнение о том, что якобы тело Тимура находилось в стальном гробу, сделанном искусным ширазским мастером. Об этом пишет В. В. Бартольд, ссылаясь на рассказ историка Ибн-Арабшаха. Больше того, археолог М. Е. Массон подтверждает это обстоятельство результатом магнитного исследования, произведенного над гробницей Тимура. “Магнитные наблюдения 1925 года над могилой Тимура, – писал он, – подтвердили наличие в ней парамагнитного тела, вероятно, остатков гроба, а может быть, и других предметов”.

Но вскрытие погребений, как видно из вышеизложенного, опрокинуло все эти предположения – Тимур лежал не в стальном гробу, а в деревянном. В таком случае чем объяснить результат магнитного исследования?

Дело в том, что магнитные исследования над гробницей Тимура были произведены известным инженером М. Ф. Мауэром, живущим в Самарканде. Во время работы экспедиции, еще до вскрытия погребения Тимура, автор этих строк имел с ним продолжительную беседу на эту тему в присутствии некоторых членов экспедиции. Оказалось, что во время упомянутых магнитных исследований Мауэром просто была допущена ошибка чисто технического характера.

– Скажите, – спросил я Мауэра, – верно, что вы занимались магнитными исследованиями над гробницей Тимура?

– Да, верно, – ответил Мауэр.

– В каком году?

– В 1925.

– Соответствуют ли действительности слухи о том, что ваши наблюдения обнаружили наличие парамагнитного тела в гробнице?

– Первоначально я был такого мнения, но впоследствии обнаружил ошибку в своих экспериментах. К сожалению, несмотря на это, первоначальный ошибочный вывод о наличии в гробнице парамагнитного тела появился в печати.

Остается все же утверждение Ибн-Арабшаха о существовании стального гроба. Дело в том, что после занятия Шахрухом Самарканда в 1409 году все убранство мавзолея по его распоряжению было удалено из мавзолея как противоречащее правилам шариата. Весьма вероятно, что тогда же стальной гроб, недопустимый с точки зрения шариата, был заменен деревянным»[89].

Значит, возможно, могилу Тимура уже вскрывали (и, может быть, даже не раз). И вряд ли только затем, чтобы поменять одну «гробовую доску» на другую. Искали сокровища Тамерлана…

…А раскопки в мавзолее Гур-Эмир тем временем продолжались. Ученые, как и подобает людям науки, порой вели жаркие споры. Один из участников экспедиции вспоминал, что «А. А. Семенов и С. Айни крупно поспорили о местонахождении праха Тимура.

Тимур умер в районе Туркестана, и его похоронили ночью на городском кладбище: близкие боялись, что, узнав о смерти Тимура, правители провинций начнут междоусобную борьбу за престол. После прихода к власти Улугбека – внука Тимура, прах был перенесен в мавзолей Гур-Эмир.

А. А. Семенов доказывал, что