— Зачем? — не понял дежурный.

— Дураки потому что, — пожал плечами мимикр.

В этот момент в комнату дежурного вошел Иван Бурбицкий, который этой ночью работал на патрульной машине и заехал за оставленными в сумке бутербродами. Увидев старых знакомых, сержант на секунду остолбенел, а затем заорал, тыча в мимикров пальцем:

— Это они! Они травили меня пантерой и отобрали пистолет. Я же рассказывал, что в Игнатьеве творится черт знает что!

В который раз за вечер услышав слово «пантера», следователь с дежурным внимательно посмотрели на потерпевших старичков.

— Предъявите документы, — вдруг обратился дежурный к Фуго с Дариндой.

— У нас с собой нет документов, — ответил мимикр. — Нас украли прямо с диванов, а я почему-то привык спать без паспорта.

— Хорошо, — проговорил дежурный. — Ваши фамилия, имя, отчество?

Мимикр напрягся, пытаясь вспомнить хотя бы одно из имен, которыми их награждал Алеша, но не сумел и в растерянности ляпнул:

— Фуго.

— Это что, кличка? — удивился дежурный.

— Имя, — оскорбился мимикр.

— Он еще издевался надо мной, — продолжал жаловаться сержант Бурбицкий.

— Да вы только посмотрите на него, — кивнул Фуго в сторону Ивана и покрутил пальцем у виска. — Он же сумасшедший.

— А за «сумасшедшего» ты мне ответишь! — сурово пригрозил Бурбицкий.

— Все понятно, — тихо проговорил Фуго и добавил: — Тетушка, кажется, нам пора сматываться. Уходим на «раз, два, три».

Неожиданно на глазах у всех работников милиции странные старички начали терять форму, оплывать, потом они сползли на пол и слились с кафельной плиткой. Затем два бугорка скользнули к двери, просочились под ней и были таковы.

Минуты две в отделении царила мертвая тишина.

— Я же говорил, — наконец прошептал Бурбицкий. — Это оборотни. У меня для них дома целая обойма серебряных пуль имеется. Всю ночь отливал. Надо вызывать подкрепление, товарищ капитан.

— Отставить, — ответил капитан милиции. — До моего особого распоряжения никому ни единого слова. И никакого подкрепления. Если мы расскажем все, как было, нас сочтут сумасшедшими. Но найти их придется. Во-первых, они потерпевшие и свидетели преступления. А во-вторых, надо же разобраться, кто они такие. А пока сообщите во все ближайшие отделения, что разыскиваются два неопознанных пожилых лилипута, великолепно владеющие гипнозом. Если до утра не отыщем, поедем в Игнатьево, туда, где ты видел пантеру.

Сбежав из отделения милиции, Фуго с Дариндой вновь приняли вид пожилых людей и вскоре оказались у железнодорожного вокзала, который в этот поздний час выглядел совершенно вымершим. На улице начал накрапывать мелкий противный дождь, под ногами захлюпала вода, и от этого ночное Тучково казалось неуютным и даже опасным.

К вокзалу подъехал рейсовый автобус, и Фуго с тетушкой быстро забрались в него. Кроме них в салоне оказалось еще два пассажира — молодые люди в кожаных куртках с огромным количеством металлических заклепок, цепочек и брелоков. В каждом ухе у них было по нескольку сережек, на пальцах — тяжелые перстни, а у одного с носа свисало небольшое колечко. Молодые люди мрачно взглянули на двух старичков, и мимикры на всякий случай забились в самый угол автобуса.

— Наверное, это военные, — прошептал Фуго, которому заклепки и цепочки напомнили звездочки и золотые нашивки на кителях космоплавателей.

— Да, — согласилась Даринда. — Я на одной планете тоже видела таких же воинов. Только они были увешаны бусами, ракушками и перьями. Но кольцо в носу было лишь у вождя, остальные протыкали нос палочками. Только я не понимаю, с кем они здесь воюют?

— Может, они, как и мы, отдыхают на даче от ратных дел, — предположил Фуго — Думаю, что бояться их не надо, тем более что мы и сами уже умеем пугать.

Автобус шел долго, в окно почти ничего нельзя было разглядеть, и вскоре мимикры забеспокоились.

— Наверное, мы проехали свою остановку, — тревожно сказала Даринда.

— У нас конечная, — ответил Фуго, который уже начал догадываться, что произошло. Но чтобы не пугать тетушку, он решил пока не высказывать своих догадок.

Вскоре автобус въехал в небольшой городок с плохо освещенными улицами и остановился.

— Конечная, — объявил в микрофон водитель и открыл двери.

Фуго с Дариндой вышли на незнакомой площади незнакомого города и не успели осмотреться, как автобус развернулся и укатил. На улицах было безлюдно, в мокром асфальте отражались оранжевые фонари и освещенные витрины магазинов. Где-то вдалеке тоскливо выла собака, и мимикры сразу же почувствовали себя такими же несчастными, как и этот воющий бездомный пес.

— Это не наша деревня, — с грустью в голосе сказала Даринда. — Значит, автобус здесь ходит не только до Игнатьева.

— Ты очень наблюдательна, тетушка, — с не меньшей грустью проговорил Фуго. — Я бы еще добавил, что, скорее всего, это был последний автобус, и ночь нам придется провести на свежем воздухе.

Они пошли по пустынной улице вдоль домов с темными окнами, и Даринда вдруг жалобно сказала:

— Ну вот, снова мы стали бродячими мимикрами. А как хорошо все начиналось. Надо было сразу признаваться, кто мы. А теперь мы и собаки и кошки, но только не разумные мимикры, которые приехали отдыхать на дачу.

— Да, маху дали, — согласился Фуго и решительно заявил: — Все, больше никакого вранья. Вернемся домой… если вернемся, сразу расскажем всей деревне, кто мы такие. Какие уж есть, такие есть.

Мимо мимикров пронесся легковой автомобиль и обдал их грязной водой из лужи.

— Вот и начались наши злоключения, — стряхивая воду, обиженно проговорил Фуго. — Скоро на нас из окон начнут выливать помои или бросать старую мебель.

— А я уже так привыкла к спокойной, приятной жизни, — со вздохом сказала Даринда.

— К хорошему быстро привыкаешь, — ответил Фуго. — Почему-то, когда сидишь рядом с холодильником, есть почти не хочется. А сейчас бы я согласился проглотить даже ажора.

Добравшись до центра города, Фуго с Дариндой увидели работающий ночной магазинчик, а в нем — скучающего владельца, который от нечего делать считал деньги. Хозяин магазина был высоким и худым. Благодаря длинным тонким пальцам он очень ловко перебирал денежные купюры, складывал их в аккуратные стопки и перетягивал резинками.

Войдя в магазинчик, мимикры поздоровались, из