лица с упорством продолжали наседать на мальчика, с чем-то его поздравляли, чего-то желали, но он даже не слушал. Менке хотелось есть, но в такой обстановке кусок в горло не лез, и в итоге он просто отпросился у отца выйти на улицу немного подышать свежим воздухом.

Снаружи Менке ожидал второй сюрприз. Оказывается, не он один ощутил невыносимое давление застольных родственников и решил сбежать с этого праздника жизни. На улице на лавочке рядом с их блоком сидела девочка лет восьми, смуглая, с пышной копной вьющихся чёрных волос. Менке сперва хотел просто пройти мимо и найти другое место, чтобы побыть в одиночестве, но она сама окликнула его.

— Ты Менке?

Он остановился и молча кивнул. Тогда девочка улыбнулась и продолжила:

— Я Нане. Твоя единокровная сестра.

— Ничего себе, какие слова ты знаешь. Единокровная. И что это значит?

— Ты что, дурачок? У нас один отец, но разные матери.

— Я знаю, что это такое. Просто проверял, знаешь ли ты. И кто же из людей внутри твоя мама?

— Её там нет. Мама бросила нас с отцом, когда мне было четыре.

Менке понимающе кивнул и сел на лавочку рядом с Нане. Они разговорились и тем положили начало тёплых братско-сестринских отношений, протянувшихся сквозь года до нынешних времён.

Его отсутствие на посиделках никто не замечал ещё три часа.

Отец в тот день показался Менке человеком широкой души и большого сердца, просто не очень чутким. Годы покажут, как сильно он ошибался.

Мальчика определили в виртуальную школу, и тогда он удивился тому, что не сам родитель займётся его образованием. Оказалось, Армен Рамаян не очень любил науки — он куда охотнее махал кулаками. Учителем в той школе служила нейросеть, которая сухо давала заданную программу и домашние задания, проверяла знания, проводила тестирования, но Менке казалась чем-то вроде китайской комнаты. Его уровень образования уже тогда сильно превышал таковой у сверстников. Всех, кроме одного.

Лишь Ден Унаги интеллектуально конкурировал в классе с Менке. Наполовину русский, наполовину японский мальчик на всех уроках сидел тихо, всегда отвечал правильно и точно, ни с кем не общался. Но после нескольких общих контрольных, на которых Менке и Ден шли ноздря в ноздрю по количеству баллов, последний предложил своему сопернику устроить развивающую войну, так толком и не объяснив, что это такое.

Нет, не о том сейчас нужно вспоминать. Ден Унаги — это отдельная тема и главная головная боль в жизни.

А ведь с Зеваной он тоже познакомился именно тогда. Милая блондинка-одноклассница сразу обратила на себя внимание никогда до этого не общавшегося с девочками Менке. В их виртуальном классе запрещалось использовать выдуманные аватары, всем полагалось представать в реальном облике. И Менке не верил, что такие ангелы, как Зевана, существуют на самом деле. Ему захотелось как-то поухаживать за ней, и он тут же столкнулся с проблемами.

В фильмах, которые он смотрел, мужчины дарили женщинам цветы и украшения, водили в хорошие рестораны. Но сейчас ты мог совершенно бесплатно получить любое украшение и сходить в любой ресторан, а цветы росли только в заповедниках и тщательно охранялись. Мальчики раньше носили за девочек рюкзаки, но зачем они в виртуалном классе? Физически ты оставался дома. В тот период всё, что мог Менке — любоваться объектом своего обожания издали.

А однажды Зевана подошла к нему сама.

— Эй, новенький, ты вроде хорош в математике. Поможешь с домашкой?

От неожиданности Менке растерялся и смог выдавить из себя только долгое протяжное «а».

— Сочту за согласие. Дай контакт, вечером напишу.

Менке молча подчинился, и с тех пор помогал Зеване с учёбой. Впрочем, он не понимал, зачем ей это — она схватывала налету, мгновенно соображала и без проблем решала сложные задачки. Она бы легко вошла в тройку лучших вместе с ним и Деном, но, видимо, лень и отсутствие интереса не пускали её выше.

— Я вообще собираюсь зарабатывать соцрейт на вирфильмах, — говорила Зевана. — Уже прошла два сканирования и мои аватары пользуются спросом.

Она не лукавила. Менке вспомнил, что недавно смотрел дома свежий виртуальный фильм, в котором аватар Зеваны отыгрывал роль дочери главного героя. Он посчитал: каждый раз, как твой аватар берут в фильм, ты получаешь сто единиц соцрейта. Дальше всё зависит исключительно от количества просмотров и степени важности роли. Главным героям начисляют больше, второстепенным, соответственно, меньше. Массовке же ничего не перепадало — она довольствовалась изначальными ста единицами. Соцрейт появлялся с восемнадцати лет, и то, что ребёнок заработал авансом, отображалось сразу. По прикидкам Менке, на счёт Зеваны уже упало около двадцати тысяч, а к восемнадцати годам эта цифра легко могла дорасти и до ста. Это убедило его отсканировать в общую базу и собственный аватар. Если его образ окажется востребован, то лишние единицы соцрейта лишь приблизят его к цели попасть в Златоград. Хотя, к сожалению, именно на этом он в итоге заработал всего двадцать семь тысяч, но продолжал исправно сканироваться каждый год.

Так, он отвлёкся. Это к делу не относится, нужно вернуться мыслями в правильное русло.

Отец. Да, отец всё-таки сделал для него кое-что хорошее. Узнав, что последние четыре года сын активно занимался карате, Армен несказанно обрадовался и нашёл ему нового тренера — пожилого японца Карамото. Тот сразу не понравился Менке: ходил ссутулившись, а из-за худобы напоминал знак вопроса, да и вообще не выглядел крутым и сильным, постоянно нёс какую-то невразумительную околесицу.

— Тело и дух как ламповая колба и её диод. Колбу легко разбить, но свет-то даёт диод. Понимаешь?

Сказал он это в конце очередной тренировки. А потом просто развернулся и ушёл, не прощаясь. Менке не понимал. Но продолжил заниматься боевыми искусствами, предпочитая больше тренироваться самостоятельно.

В остальном он не представлял себе отца ужаснее, чем Армен. Менке часто слышал от других детей, что родители вообще не обращают на них внимания, и думал, что им крупно повезло. Лучше бы отец тоже просто игнорировал его. Но Армен Рамаян принимал в жизни сына самое активное участие, поскольку растил сильного и достойного мужчину, а не одного из этих современных сопливых мальчишек, сжимающихся в ужасе при виде обычного кулака.

Посему он пресекал в Менке любые проявления слабости. Устал и не отработал дополнительную