Шрифт:
Закладка:
— Cugino — кузен, — сказал я, и Андреа вздрогнул от неожиданности. Отлично.
Взяв его за волосы, я откинула его голову назад, чтобы он мог видеть мое лицо.
— Я слышал, ты был занят, — прорычал я. — В Поццуоли.
— Я ничего не знаю, — прохрипел он.
Я не поверил ему. Виновные умоляли так же убедительно, как и невиновные, когда чувствовали угрозу.
— Сколько услуг, Андреа?
Из его рта вырвался стон, его веки сомкнулись.
Я покачал головой, как тряпичной куклой.
— Сколько одолжений я сделал для тебя с тех пор, как женился на твоей кузине? — Я ударил его по лицу, и его глаза открылись.
— Двадцать? Тридцать? Ты просишь меня одолжить тебе денег. Я купил тебе дом в Сан-Ремо для тебя и твоей любовницы. Больше полномочий в 'ндрине. Доля в империи мошенников. Ты опирался на свою связь с Анджелой, чтобы получать от меня все больше и больше.
Я протянул руку, и кто-то вложил в мою ладонь рукоятку ножа. Я сжал его и подставил кончик лезвия под правый глаз Андреа.
— И что ты сделал, чтобы отплатить мне, Cugino — кузен? Ты сказал Раваццани, где меня найти…
— Нет! — Он бился, как рыба на крючке, но я не отпускал его. Сталь пробила его плоть, и кровь потекла по его щеке.
— Держите его, — сказал я своим братьям. Массимо и Вито обхватили Андреа за плечи, чтобы поддержать его.
— Пожалуйста. Madre di Dio — Матерь Божья, — хныкал Андреа.
— Твой Бог не спасет тебя сейчас. Только я. Так расскажи мне, что ты сделал. Как ты передал сообщение Раваццани?
— Клянусь, это был не я! — Он почти выкрикнул это, его лицо побелело от боли.
Я наклонился и провел кончиком ножа прямо под его глазом.
— Если ты не расскажешь мне все, я выколю твой глаз из глазницы и позволю ему упасть на землю. Ты сможешь увидеть его своим здоровым глазом, а твое бесполезное глазное яблоко будет лежать в грязи.
— Пожалуйста, дон Д'Агостино, — прошептал он.
Мое терпение испарилось, я держал его голову там, где хотел, и начал погружать кончик ножа в боковую часть его глазницы.
— Подожди, — взвыл он, и я сделал паузу. — Сын, — сказал он. — Я встретил его в клубе.
Ошеломленный, я отступил назад.
— Ты встретил Джулио Раваццани в клубе?
— В то время он не использовал это имя, но да.
Джулио Раваццани ушел из мафии много лет назад, чтобы жить своей гей-жизнью в Европе. С тех пор его никто не видел и не слышал о нем. И поверь мне, я пытался найти его. Теперь Андреа утверждает, что случайно встретил Джулио в клубе и подружился с ним?
— Cazzata — Херня. Я тебе ни на йоту не верю, — прорычал я, ударив его прикладом ножа в висок. — Ты лжешь, кусок дерьма.
Андреа немного покачался на крюке, его тело обмякло. Неужели я его вырубил?
— Раздень его и облей ледяной водой. Если мне придется отрезать ему яйца, чтобы получить ответы, я это сделаю.
Когда мы наконец привели Андреа в чувство, он был раздет и дрожал. Я прочертил ножом по его груди — неглубокий порез, не опасный для жизни, но чертовски жгучий.
— Теперь тебе лучше сказать правду, Cugino — Кузен. Или я буду кормить тебя яйцами по очереди.
— Я… не… лгу. — После нескольких вдохов он сказал: — Это был гей-клуб.
— Ты не гей, — прорычал я. — Я видел у тебя больше кисок, чем у Вито и Массимо вместе взятых.
— Эй! — Массимо нахмурился, обидевшись. Я проигнорировал его.
— Мне нравятся женщины, но… иногда я позволяю мужчинам отсасывать мне.
Я посмотрел на Вито в поисках подтверждения, но мой брат только пожал плечами. Я снова приблизилась к Андреа.
— Ты хочешь сказать, что трахал сына Раваццани?
— Нет. Я беру с собой Бьянку. Ей нравится смотреть, как незнакомцы… сосут мой член.
— Все это, блядь, не имеет значения, — сказал я, снова разрезая его грудь. — Мне все равно, кого ты любишь трахать. Как ты предал меня, Андреа? Выкладывай, пока я тебя не разрезал.
— Кто-то снял видео, где я с незнакомцем. Они шантажировали меня. Я попросил Джулио о помощи.
— Помочь с чем?
— С человеком, который меня шантажировал. Джулио убил его.
Большим пальцем я надавил на вывихнутое плечо Андреа и несколько минут слушал, как он воет. Когда он затих, я сказал:
— Ты не подумал прийти ко мне, своему кузену и капо?
— Mi dispiace — Мне очень жаль, — всхлипнул он. — Я не хотел, чтобы кто-нибудь здесь узнал.
— Где это было?
— В Амстердаме.
Джулио Раваццани, в Амстердаме? Я отложил это на потом.
— Какое имя он использовал?
— Габриэль Санчес.
Испанец. Умный. Достаточно близко к итальянскому, чтобы не привлекать внимания.
Андреа продолжала плакать.
— Пожалуйста, я больше ничего не знаю.
Я снова надавил на его плечо, на этот раз сильнее. Когда крики стихли, я прорычал ему на ухо:
— Я решаю, когда мы закончим, pezzo di merda — кусок дерьма. Где ты его встретил?
— В кафе. Где-то рядом с Сарфатипарком.
— И в обмен на решение твоей проблемы он спросил о моем местонахождении?
— Пожалуйста, дон Д'Агостино. У меня не было выбора…
Мне не нужно было больше ничего слышать. Я перерезал ему горло одним чистым движением, перерезав артерии и дав ему истечь кровью.
Я поручил Пьетро закончить с Андреа, затем обратился к своему консильери, старательно вытирая руки.
— Возьми его электронные приборы. Я хочу, чтобы их отправили в Мюнхен. Посмотрим, что ребята смогут найти на них. — Джулио был слишком умен для этого, но проверить стоило. — Затем пусть они начнут искать любые следы Габриэля Санчеса в Амстердаме.
— Я так и сделаю, — кивнул Вито. Когда я начал уходить, он спросил: — Куда ты идешь?
— К священнику.
Лицо Вито выразило недовольство, но он знал, что лучше не пытаться остановить меня.
— Иди с ним, — сказал он Массимо.
Я прошел к задней части мясной лавки и вышел через дверь. Она вела в переулок, откуда можно было попасть к боковой двери в церковь. Я проскользнул внутрь, и меня встретили знакомые витражи и сверкающий дуб, которому сотни лет.
Воздух сразу же изменился, стал неподвижным и затхлым. Казалось, время здесь остановилось, католическая церковь настолько укоренилась в прошлом, что все современное прошло мимо нее. Когда-то я находил в ней утешение, место,
