{30}

Орион

Орион был крупнее обычного младенца, еще когда Гирией нашел его во дворе: Земля вскормила его в своей утробе на славу. Таким же могучим великаном он рос и дальше. Он стал отличным помощником в поле старику отцу, который с годами все больше дряхлел.

А еще Орион был необычайно красив. Едва на щеках у него пробился юношеский пушок, от него стали терять голову все встречные девушки. Поговаривали, что к двадцати годам у него было уже пятьдесят сыновей от стольких же матерей. А если попадались женщины, которые не поддавались на его чары, то он не стеснялся и взять их силой. Плеяды спаслись от его домогательств, только воззвав к Зевсу, который обратил бегущих от Ориона сестер сперва в горлиц, а потом в звезды.

Однако главной страстью Ориона все же была охота. Еще ребенком он преследовал любое животное, которое нелегкая заносила в его владения. Зайцы, белки, ежи, барсуки, куницы, хорьки, землеройки, ящерицы, полозы, ужи, черепахи сухопутные и морские – никто не уходил от пращи Ориона.

Повзрослев, он сменил пращу на палицу и лук со стрелами и вместе со своим псом Сириусом выслеживал дичь по лесам, лугам и болотам, в горах и холмах, то бегом, то крадучись, чтобы в конце концов наброситься и прикончить. Его путь был усеян тушами кабанов, медведей, горных львов, пантер, рысей, шакалов, волков, косуль, ланей, оленей, горных козлов и лис. Нечего было даже и пытаться ускользнуть от Ориона.

Проснувшись одним летним утром, жители Хиоса, который славился своим вином, обнаружили, что почти весь будущий урожай уничтожен. Где-то лозы были выдернуты из земли и обгрызены корни. Где-то объедены все наливающиеся грозди. На следующее утро картина повторилась. Догадаться, в чем дело, было нетрудно: поскольку зима выдалась мягкой, холод и болезни не особенно проредили ряды косматых и пернатых обитателей острова, и теперь орды лесных животных, подгоняемых голодом, стали совершать набеги на виноградники.

Правитель Хиоса Энопион послал за Орионом и пообещал отдать ему в жены свою дочь Меропу, если он избавит их от напасти. Орион прибыл не мешкая – Посейдон наделил его способностью бегать по волнам, как посуху, – и принялся за дело. К концу дня перед порогом дворца Энопиона высилась гора перебитых вредителей. Виноградники были спасены, и Орион ждал обещанной награды.

Но Энопион от своих слов отказался. Он предлагал Ориону просить взамен что угодно, однако охотник был непреклонен. Ночью он забрал что хотел – изнасиловал Меропу в стенах отцовского дворца, зажав ей рукой рот, чтобы никто не слышал ее отчаянных криков.

Когда Меропа рассказала о надругательстве Энопиону, лицо у него стало цвета вина, которым он так гордился. Подкравшись к Ориону, пока тот спал, Энопион ослепил его. Орион вскочил, вопя от боли и ярости, но обидчика уже и след простыл.

Глядя, как беспомощно топчется на месте ослепший гигант, его пожалел Гефест и на время приставил к нему раба по имени Кедалион, который стал его поводырем: он сидел на плечах Ориона и нашептывал ему в ухо, что происходит вокруг. Гефест сказал Ориону, что вернуть ему зрение может только Гелиос и что искать бога солнца нужно там, где тот каждое утро встает с постели.

Так Орион с Кедалионом отправились на восток, ко дворцу Гелиоса. Долго шли они и наконец достигли краев, озаренных такими яркими лучами рассветного солнца, что даже изувеченные глаза Ориона различали какие-то проблески. Чем дальше шли великан со своим поводырем навстречу восходу, тем больше прояснялось у Ориона в глазах, пока в один прекрасный день зрение не вернулось к нему окончательно. Сгорая от нетерпения снова отправиться на охоту, Орион пробежал весь обратный путь без остановки – под ногами его дрожала земля, Кедалион из последних сил цеплялся за шею, чтобы не слететь.

Теперь охотничьим мастерством Ориона заинтересовалась Артемида и пригласила его к себе на Крит. Там они провели много счастливых дней, охотясь на животных острова. Однажды вечером они лежали на пригорке, меряясь достижениями, и оказалось, что в этот день Орион впервые за все время почти сравнялся с Артемидой по числу добытой дичи. И тогда, распаленный успехом, он стал хвалиться, что сумеет выследить и забить любую тварь, которую родит Земля.

Этой похвальбой он навлек на себя нечеловеческий гнев. Земля, породившая и самого Ориона, услышала его слова и рассвирепела от дерзости своего сына. В ярости она создала того, кого Орион не мог выследить, потому что даже не подозревал о его присутствии. Создание это было крошечным, тихим и коварным, как его двоюродные братья пауки, но, в отличие от них, у него имелось оружие – яд на хвосте, гораздо более смертоносный, чем у любого паука. Сотворенный Землей первый скорпион пробрался сквозь подстилку из палой листвы и ужалил Ориона в бедро.

Ногу великана мгновенно пронзила жгучая боль, и вскоре яд уже распространялся по жилам, делая свое злое дело. Ориона бросало в пот, мышцы сводило судорогой, изо рта текла слюна, сердце лихорадочно колотилось, воздуха не хватало. Его стошнило мясом, которое он съел всего час назад. Он метался по косогору, пытаясь вырваться из силков яда. И когда смерть наконец положила конец его мучениям, Орион очнулся на адском лугу, где сновали призраки всех животных, которых он успел убить за свою жизнь. Он был приговорен к тому, чтобы охотиться на них до скончания веков, преследуя дичь, которую не добудет никогда.

Артемиду утрата товарища по охоте раздосадовала, но не настолько, чтобы вмешиваться. Земля – грозный противник, а Орион все равно умер бы рано или поздно, у смертных до безобразия короткий век. Однако увековечить славного охотника Артемиде хотелось, поэтому она поместила портрет Ориона среди звезд, не забыв изобразить рядом и верного Сириуса. Напротив него на ночном небосводе она посадила Скорпиона. Орион и Скорпион вечно преследуют друг друга, но никогда не догонят.

{31}

Эригона и Икарий

Пустившись странствовать по свету, чтобы нести смертным свои дары, Дионис начал с окрестностей Афин. Когда в сгущающихся сумерках он постучался к крестьянину по имени Икарий и его дочери Эригоне, они без возражений пустили путника переночевать и накормили простым ужином из тушеных овощей.

Утром Дионис открыл хозяевам, кто он на самом деле такой, и дал Икарию попробовать принесенного с собой вина. Он показал крестьянину, как сажать виноград, как ухаживать за ним, как сбраживать ягоды, когда поспеют. А еще предупредил Икария: как ни веселит новый напиток, употреблять его следует с умеренностью.

Прошло несколько лет, прежде чем лозы у Икария выросли и стали давать плоды, и еще несколько месяцев вино выдерживалось в погребе. Наконец, на исходе мрачной холодной зимы, Икарий решил, что время пришло. Он открыл один из бочонков и попробовал: что ж, оно, конечно, похуже будет, чем у бога виноделия, но всяко лучше воды. Вечером он созвал соседей-мужчин и налил им вина, не забывая вслед за Дионисом предупреждать, чтобы знали меру.

Однако совету бога люди следуют куда охотнее, чем совету себе подобного. Сперва вино горячило соседям кровь, потом ударило в голову, и они забыли о предостережении Икария. Вынеся из его дома еще мехи, они отправились куролесить по полям. И когда их разобрало окончательно и ноги перестали держать, повалились в мерзлые борозды и лежали там в беспамятстве до утра.

Проснувшись, они почувствовали себя хуже некуда и решили, что Икарий пытался их отравить. В ярости они затащили его в лес, убили, а тело забросали землей и прелой листвой.

Когда скорые на расправу соседи явились за отцом, Эригоны дома не было, она ушла за водой к деревенскому колодцу. На обратном пути, уже заворачивая к дому, девушка увидела свою собаку, Майру, которая, поскуливая, дожидалась у ворот. Заметив Эригону, Майра