— «Чем нам жить? Никто не будет нас даром кормить!» — «Лучше с голоду умереть, чем прислуживать банде головорезов и преступников!» — «Как ты понять не можешь, — увещевала Нина. — Мы с тобой с помойки не помрём, а Игорьку зачем такая жизнь!» — «Зато вырастет настоящим человеком, независимым и понимающим жизнь. Сытая жизнь — дорога в ад!»

В ящике для мусора нашёл среди макулатуры какую-то книгу по религии. Читает в свободное время, а свободное оно у него всё, от рассвета до заката. Что мне делать, как быть? Такая жизнь не по мне!»

Километров через пять Игорёк позвал маму, смущаясь, признался, что ему хочется, сами понимаете, чего. Анатолий передал его в руки Нине, и с интересом посмотрел на безучастного отца.

— Маленький привал! — скомандовал Анатолий и как мог красиво соскочил на землю. — Минут двадцать на отдых и прочее.

Из объёмной сумки достал термос и пластмассовый пенал.

— Чай с бутербродами, для юного кавалергарда — сок яблочный и пряники. Согласны? — посмотрел на Нину.

— У нас тоже кое-что есть, — отозвалась Нина. — Огурцы и по яблоку.

— Это вам ещё пригодится, — отмёл предложение Нины Анатолий. — У вас там, в Духовщине, наверное, никого нет?

— Моя сестра. Старшая.

— С мужем? — спросил Анатолий и тут же упрекнул себя за нетактичный вопрос.

— Одна с двумя детьми. Муж умер год назад.

— На первых порах есть пристанище, это хорошо, — сказал Анатолий, подавая мальчишке пряник и бутылку с соком.

— Долго мы там не задержимся, — сдвинув белёсые брови к переносице, высказался Василий.

— Видно будет. Не стоит пока загадывать, — отозвалась Нина.

— Всё и так понятно: жить в Тмутаракани могут тупые рабы да алкаши.

— Я бы так категорично не заявлял, — высказался Анатолий. — Деревня — это тот уголок, где вырастают очень даже приличные люди. Работящие, заботливые, духовно богатые. Я не согласен с тем, что деревня отжила. По всем параметрам она нужна человеку! И эта временная урбанизация прекратится сама по себе. Человек просто не захочет быть вдали от маленького деревенского мирка, полного самобытности и простора. Человек и природа здесь едины. И это хорошо! Это ни в коем случае разрушать не следует, иначе боком выйдет! Тмутаракани России дали миру поэтов, писателей, художников, врачей, зоологов, геологов… Да мало ли кого они дали! Важно, чтобы эти Тмутаракани жили и действовали! Это задача нашего времени. Вот и ваш земляк это правильно понимает, взялся за возрождение Духовщины. И он добьётся своего! Придут сюда люди, забурлит жизнь. Трудно нам сейчас: и денег нет, и работников нет…

— В дураках-работниках Россия всегда нуждалась. Ярлычок со списком всего прекрасного, что будет он иметь, если потрудится хорошо и, главное, бесплатно, у каждого наивного в кармане. Проверенный факт!

— И без этого не обходится, — согласился Анатолий. — Но держаться этой позиции неверия, аки слепой стены, тоже нельзя. Не будет прогресса. Скепсис и прогресс несовместимы. Лучше ошибиться и проиграть, чем вообще не начинать дела.

— Вы говорите, Сергей это затеял серьёзно, или только для себя? — спросила тихо Нина.

— Масштабы затеял он грандиозные, и выходят они за рамки личного. Что-то в виде счастливого хуторка у нас будет. Микространа счастья. Один за всех, все за одного! Все работают, все радуются труду.

— И что уже наработали для радости? — Василий скривил в усмешке тонкие губы.

— Дом поставил. Новый. Купили вот, — кивнул на Буланку, — жеребчика. В этом году распашем землю, засадим картошкой, капустой, свёклой, огурцами… Планируем купить десять семей пчёл (это не обсуждали на уровне плана, но Анатолий всё равно обозначил в числе задуманного и запланированного). За собранный и проданный урожай купим трактор, маленький автобус возить детей в школу…

— Понятно. Курочка в гнезде, яичко в…

— К счастью, не все такие, как ты, — не сдержалась Нина. — Есть ещё способные на добрые дела люди. Ты же, как старый свёкор, только скрипишь да умничаешь! И толку, по-моему, уже никакого не будет!

— И как это понимать? — сжался в комок Василий. — Я лишний? Не нужен вам?

— А сам не можешь ответить на свои вопросы?

— Нет, я хочу их услышать от тебя. Чтобы потом не говорила, что сбежал тайком.

— Да, ты ни на что не годный человек. Нам с сыном без тебя будет лучше. Во всяком случае, у него не будет дурного примера.

Василий молча порылся в сумке, достал какие-то тряпки, переложил их в целлофановый пакет.

— Документы отдай, — тихо попросил.

Когда отец отошёл шагов на двадцать, сынишка заплакал. Он не рыдал, не просил отца вернуться, он плакал тихими слезами ребёнка, потерявшего что-то привычное, ставшее поневоле необходимым. Нина сделала вид, что не замечает этих слёз, и постаралась обычными вопросами отвлечь сына от свалившегося на него горя.

— Игорёчек, может, тебе колбаски дать? — спросила она обыденным голосом.

Мальчишка молча помотал головой.

— Скоро у тёти Нади будем, — сказала она. — Там тебя ждёт Петя. Ты помнишь Петю? Как же не помнишь, мы же в прошлом году у них были? Беленький такой. Он уже в школу ходит. Ты пойдёшь через год. Вместе будете ходить…

— А папа…

— Он потом придёт. Ему сейчас надо… — придумать, что надо папе, Нина не смогла.

К концу дня сокращённая экспедиция прибыла в Духовщину. Уставшая Нина валилась с ног.

— Божечки мои! — всплеснула руками сестра. — Да как же вы так, пешки! Дождались бы какой машины! Проходьте! Сейчас водицы согрею, помоетесь с дороги. Устали поди! Василия-то где потеряли?

— Всё нормально, — махнула рукой Нина. — «Отряд не заметил потери бойца». Пожалуй, так будет лучше.

— Не поняла? — остановилась посредине избы Надя. — Он что, в армию записался?

— Потом всё расскажу. Рассказ будет долгим. Самогон есть?

— Куда ж ему деться, есть.

10

— Чего это светишься как натёртый пятак? — встретил въезжающего Анатолия Сергей. — Никак по ошибке платиновые гвозди тебе продали?

— Семью разбил, вот и радуюсь! — весело сообщил удивительную новость Анатолий, подруливая к крыльцу, чтобы слезть без проблем.

— Всего ожидал, — помотал головой Сергей, — но что сердцееда пригрел — это для меня непостижимая новость.

— При чём здесь сердцеед! — воскликнул Анатолий, встав на сомлевшие ноги. — От такого гадкого типа избавил доброго человека. Прекрасного человека!

— Ну-ну! Куда топор убийцы закинул? Не мне под крыльцо привёз?

— Ты представляешь, — стрекотал Анатолий, не замечая колких подначек Сергея, — она — ангел, а он — паразит!

— Представляю. Читал Гюго в юности. Это сюжет оттуда?

— Не оттуда! Она — чистый образ русской девы, а он — дармоед и демагог.

— Да, Гюго здесь ни при чём. Здесь чисто нашенское. Ну, и как