Причем, сволочи, били и в живот и в ребра, метили в лицо, в пах. Короче, эти животные не гнушались ничем, остервенело лупили меня ровно до того момента, пока я просто не выключился.

Очнулся я в медотсеке от того, что кто-то рядом со мной бубнил.

— Док! Не надо его лечить. Сделай так, чтобы не сдох. А ребра… Ничего страшного — пусть болят.

— Да, но…

— Этот урод убил двоих моих людей. Они потеряли кучу денег, восстанавливаясь в клонах. Да и для меня это тот еще геморрой — теперь писать кучу отчетов, как это случилось, почему да отчего…

Я мысленно рассмеялся, так как боялся даже пошевелиться — все тело ныло и болело так, что я едва соображал.

— Ладно, решим, — пообещал доктор.

— Спасибо. За мной не заржавеет! — ответил второй, и я услышал удаляющиеся шаги.

— Не заржавеет за ним, ага, как же! — буркнул доктор, и я увидел, как он наклонился надо мной. — Держись, парень! Сейчас вкатим тебе обезбол, затем введу нанитов — пусть и медленно, но они восстановят твое тело. Только будь любезен — не лезь на рожон еще раз, иначе эта падла все просечет. Капишь?

Я просто медленно прикрыл веки, подтверждая свое согласие.

Через несколько секунд руку кольнуло, и тут же от места укола по всему телу начало распространятся «блаженство». Боль утихла, а затем и вовсе ушла, а я провалился в беспамятство.

* * *

Полковник Торм прибыл рано, когда база еще спала. Его встретили лишь часовые и дежурный на КПП. Увидев черную форму и погоны, дежурный мгновенно вытянулся по струнке.

— Г-дин полковник…

— Отставить! — рявкнул Торм. — Где у вас тут космодесы?

— Космодесы? — тупо переспросил тот и вильнул взглядом. Это совершенно не понравилось Торму.

— Космодесы! Люди такие, только в боевых скафах. Никогда не видел космодесов?

— Так точно. Видел.

— Ну и где они тут?

— В…тюремных блоках.

— Чего⁈

— В тюремных блоках, г-дин полковник!

Когда Торм уже почти добрался до этих самых тюремных блоков, его нагнали полураздетые и сонные комендант базы и местный безопасник.

— Г-дин полковник! А как… А что… — заблеял комендант, — мы же это…а нас не предупреждали!

— Ну да, внезапные проверки на то и внезапные, чтобы о них не предупреждали! — хмыкнул Торм, не сбавляя ход. — Потрудитесь объяснить, что несколько МТГ космодесов делают в ваших казематах?

— Не желают сотрудничать со службой безопасности, — протараторил мелкий тип в черных фирменных штанах и с мерзкими усиками-стрелочками на худом, смуглом лице.

— Что значит «не желают»?

— Отказываются давать подробные объяснения касательно последней операции, в которой участвовали.

— Черти что! — хмыкнул Торм. — Космодесы опять, что ли, борзеть начали?

— Так точно, — кивнул мелкий, — их ротмистр наотрез отказался сотрудничать, напал на спецохрану. В результате его действий двое было убито, трое покалечено и…

— Один уделал пятерых? — поразился Торм. — Это что там у вас за монстр?

— Никак нет, не монстр. Ротмистр Куражев.

— Куражев… — хмыкнул Торм, — знаю такого…

Торм зашел в тюремный модуль, остановился и оглядел камеры, которые были буквально набиты людьми.

— Кто старший? — спросил он, повысив голос.

— Я, г-дин полковник! — откликнулась Выдра, протолкавшись к решетке.

— Ба! Знакомые все люди! — усмехнулся Торм. — Потрудитесь объяснить, что происходит?

— Выполняем приказ непосредственного командира.

— Майора Рамбо?

— Никак нет. Ротмистра Куражева.

— И что же это за приказ?

— Не сообщать никакой информации до прибытия специального представителя 8-го флота.

— Вот он я, — усмехнулся Торм, — можете сообщать!

— Никак нет, — усмехнулась Выдра и кивнула в сторону сопровождающих полковника, — посторонние…

— Черт знает что… — прошипел комендант.

— Разжаловать и в мясо! — буркнул безопасник.

— Отставить! — рявкнул на них Торм. — Кругом! На выход марш!

Когда и комендант, и безопасник, подчиняясь приказу, покинули модуль, полковник повернулся к Выдре.

— Ну?

— Рада вас видеть, полковник, — с улыбкой заявила она.

— Аналогично, — хмыкнул он, — давай уже, рассказывай, что вы тут за дрова наломали. Пока летел к вам — в центр одна писулька за другой летела. Я же просил не привлекать внимание!

— Мы так и сделали, — ответила Выдра, и принялась рассказывать…

* * *

Сколько дней я тут сижу? День сейчас или ночь? Я совершенно этого не представлял, утратив ощущение времени. Моя нейросеть была заблокирована, так что написать хоть кому-то, или хотя бы увидеть время, дату, я не мог.

Я сидел в кромешной тьме и свет появлялся в моей камере лишь тогда, когда открывалось небольшое окошечко, и в него просовывали миску отвратительной похлебки, которая годилась разве что на то, чтобы отравить ею кого-нибудь или напрочь сжечь рецепторы, чтобы никогда уже не ощутить вкуса нормальной еды…

Спасибо врачу, который не стал помогать безопаснику — когда меня сюда только приволокли и я очнулся, болело все тело, но с каждым часом боль угасала, проходила, пока не исчезла полностью. Представляю, каково бы мне было с отбитыми кишками, трещинами в ребрах и костях…

М-да…похоже, я перегнул палку. Нужно было упереться рогом, ничего не говорить, но…но что потом? Дать себя избить? Они бы били меня каждый день, возможно, начали бы пытать, с них станется…

Безопасник оказался редкостной гнидой, и я этого не учел. Да вообще, теперь, когда я черт знает сколько сижу в темноте, не видя и не слыша ничего, вся моя идея показалась ребячеством, глупостью.

Ну зачем было выделываться? Ведь уже дважды рассказывал безопаснику обо всем, что произошло, у него были записи с наших ВЗОРов. Он знал все, так чего было корежится?

Опять же, остальные бойцы, вместе со мной прошедшие через эту операцию, могли все ему рассказать.

Забавно, но в тот момент я даже подумать не мог, что Выдра от моего имени озвучит приказ, запрещающий бойцам что-либо рассказывать.

Рамбо, к слову, хоть и не понимал, что происходит, но в беде меня не бросил — делал все, чтобы меня вытащить. Один раз даже смог навестить.

Подозреваю, что сделал он это неофициально, банально подкупив вертухаев…

Нет, ну какой же я все-таки осел…

Скрипнул засов, дверь резко открылась, и тусклый свет из коридора, показавшийся мне ослепительно ярким, ударил по глазам. Я тут же прикрылся руками, не видя совершенно ничего, кроме этого света.

— Куражев! На выход! — услышал я знакомый голос. — Или тебе тут понравилось?

— Торм… — узнал я его, и хоть сил совершенно не было, поднялся на ноги, приложил руку к груди. — Г-дин полковник…

— Пошли уже, мученик! — хмыкнул Торм.

Я, придерживаясь за стенку, осторожно перебирая ногами, выбрался из камеры, оказался в коридоре.

— Привет, командир! — я увидел перед собой Выдру