вдруг я почувствовал, что по щекам катятся слезинки. Невольно они выступили и начали безжалостно жечь глаза, и скрыть это было невозможно. Мой взор вмиг стал чудно нежным. Какой-то теплой досадой задрожали губы. Я смотрел на Мирай, и слезы лились уже неудержимо. Ее такой невинный, такой родной вид оживил во мне сердце, оживил меня всего.

– Рэй! – окликнула Мирай встревоженно, подбежав ко мне. – Тебя же так зовут? Что с тобой?

– Да, всё верно, – сказал я твердо, будто и не плакал вовсе. – Именно так, Мирай, я Рэй. Всё хорошо. Правда. Просто… Даже не знаю, как объяснить.

– И не нужно. – Мирай помотала головой и еле заметно ухмыльнулась. – Раз всё в порядке, это не нужно.

– Ага! – Я кивнул и поспешил вытереть влагу с лица.

Мирай, дождавшись, пока я успокоюсь, проговорила:

– Ну что, раз в прошлом или в каком-то там еще твоем мире мы были парой, то почему бы нам не попробовать узнать друг друга в этом? Есть же вероятность того, что это судьба – наша встреча?

– Ты сторонник теории фатализма? – ни с того ни с сего обронил я, проведя кое-какие параллели, известные только мне.

– Эм-м… нет. Я даже не знаю, что это.

– Ха, не забивай этим голову! – Я похлопал ее по плечу, в точности как делал это с другой Мирай, когда мы только начинали общение. Ее мой жест малость удивил, но не более. – Я лишь скажу, что ты права. Наша встреча – определенно судьба. Иначе я бы не окликнул тебя сегодняшним утром. И вообще, даже если это и не так, к черту весь мир! Я так или иначе нашел бы тебя. Потому что люблю, независимо от мира и времени.

– Ты говоришь сейчас, как те пафосные романтики из мелодрам, которые любят смотреть наши мамы… – Мирай отвела взгляд, не спуская небрежной улыбки.

– Кто из нас еще «пафосный романтик»? Мисс, да у вас вообще зонт вместо шапки! Такой момент запороли… – ответил я, сокрушенный ее наигранным безразличием к моим горячим чувствам.

– Да ладно тебе! – Она, словно подшучивая, похлопала меня по плечу. – Будет еще. В конце концов, здесь мы только-только познакомились. Сегодня ведь тринадцатое января. Скажи-ка, а в твоей реальности когда мы встретились?

– Я увидел тебя в парикмахерской восьмого января две тысячи четырнадцатого года. А познакомились мы двенадцатого, когда я пришел к вам в гости на обед по приглашению твоей мамы. Было интересно. Мы погуляли тогда по округе и… сначала зашли в пиццерию, если мне не изменяет память, а потом ходили по городу, пока к вечеру не остановились в парке неподалеку отсюда. А потом еще и мост на самой алой ноте заката…

Я явно замечтался. Мирай это заметила и поспешила скинуть меня с облаков на землю.

– Поняла. Так давай повторим тот день! – предложила она.

– А? Серьезно? А ты голодна?

– Нет…

– А тогда ты даже не завтракала. Хех, повторить тот день вряд ли получится. Тем более уже вечер. Солнце уже практически зашло. Но, если хочешь, давай сходим в пиццерию.

– А давай. Я давненько там не была.

И мы зашагали в сторону ближайшего ресторана.

Мирай была всё такой же дружелюбной, какой я ее помню. От этого ощущения становилось тепло на сердце. Даже на миг показалось, будто бы и не случилось между нами проруби в три года. И что она ни капельки не изменилась. Жаль только, что это всё было не так…

Мы спокойно добрались до пиццерии, в которой еще четыре года назад я и Мирай «отмечали знакомство». На секунду даже появилось чувство некоего дежавю. Я совсем не показывал этого, но внутри просто светился от счастья. Одна только улыбка Мирай спустя столько лет заставляла затаить дыхание. А чего стоила прогулка бок о бок с ней!.. И вот сейчас я, как в первый раз, буду кормить эту распрекрасную девушку.

Усевшись за удобным столиком, сразу сказал себе, что не нужно быть с ней чересчур жеманным, а лучше вообще таким не быть и оставаться тем самым Рэем, которого она некогда и полюбила.

Сделав заказ, Мирай решила продолжить тему моего феномена.

– Даже как-то не верится… до сих пор, – пролепетала она, глядя куда-то в пустоту.

– Ты о том, что я прибыл с потусторонней линии времени?

– Нет. – Взгляд ее вмиг сдвинулся на меня. – Едва ли можно поверить в то, что воспоминания сохранились только у тебя. Понимаешь, о чем я?

– Да. Я сам не знаю, почему так. И всё еще думаю: быть может, это не я перенесся в другую линию, а эта линия изменилась до неузнаваемости. Вариантов бесчисленное множество, и узнать истину нам не под силу. Поэтому стоит прекратить ломать над этим голову и принять эту реальность так, словно прошлой и не существовало. Я всерьез об этом думаю.

– Ну, может, оно и к лучшему. Наверное, жить с двумя разными жизнями в памяти – это невыносимо.

– О чем ты?

– Погоди-ка. А как насчет воспоминаний об этой реальности?

– Их нет, – ответил я быстро, но тут же ощутил резкую боль в голове и согнулся от нее в три погибели.

– Рэй, что с тобой?! – Мирай сразу запаниковала.

В моем разуме снова пробегали какие-то расплывчатые кадры. Очередное несуществующее для меня воспоминание. В нем я сижу в подобном заведении напротив какого-то парня, мы едим пиццу и расслабленно о чем-то беседуем. Мне показалось, что я уже где-то видел этот размытый силуэт. Но на детальный анализ времени не хватило: я вновь был бесцеремонно вырван из этого подобия дежавю.

– Рэй! – наконец будто издалека до меня донесся встревоженный голос Мирай.

– Всё нормально, – успокоил я. – Просто… я что-то вспомнил.

– А почему так среагировал? Что ты вспомнил?

– Сам не знаю, – ответил я, помассировав виски. – Похоже на воспоминания из этой реальности. То есть воспоминания меня, ныне не существующего в этом мире. Странная хрень.

– Тебе было больно, когда эти воспоминания появились?

– Как видела. И возможно, я знаю, с чем это может быть связано.

– С чем же?

Я вздохнул и выдвинул свое предположение:

– Прозвучит странно, но есть вероятность, что прошлый я – настоящий для этого мира – не исчез вовсе, а просто заменился мной – тем, кого ты сейчас видишь. И получается, что его воспоминания сидят где-то в глубинах моей памяти. То есть они были загружены при искажении пространства и потихоньку всплывают, но как будто были загружены поврежденными, потому что, когда они всплывают, я не вижу четкой картинки. Только размытые изображения некогда случившихся событий.

Мирай еще секунд десять посидела с умным видом, переваривая мои слова, а потом высказалась:

– Хм. Звучит и вправду странно. Но, думаю, я тебе верю.

– Еще бы, – усмехнулся я. – После всего, что случилось ранее, сложно мне не поверить. Только я не понимаю, откуда эта чертова боль, будто кто-то насильно впихивает в меня всё это…

Нам принесли заказ, и мы решили, пока едим, воздержаться от каких-либо сложных разговоров.