Брене Браун

Я подъехала к входу в отделение неотложной помощи. Всего за неделю до этого у нас с мужем обнаружили COVID-19. Я переносила болезнь легко, зато у Боба наблюдались практически все симптомы – казалось, с каждым днем ему становится все хуже. Утром мы поговорили с врачом. Он предложил обследовать Боба на предмет возможного обезвоживания. Врач сказал, что, возможно, мужу дадут антибиотик или стероид.

Я зарегистрировала Боба в приемной и пошла ставить машину на стоянку. Нас предупредили, что ждать придется около трех с половиной часов. Вернувшись, я обнаружила своего мужа сидящим в инвалидном кресле на тротуаре в огороженной зоне. Кроме него, там были и другие пациенты с симптомами COVID. Боб весь дрожал. Он спросил, есть ли у меня в машине одеяло – в больнице ему отказались его дать.

Я принялась судорожно рыться в багажнике в поисках одеяла или пляжного полотенца – чего-нибудь, чем можно было бы укрыть Боба. Но в багажнике ничего не оказалось. Я вернулась с пустыми руками. Боб посмотрел на меня и сказал:

– Я пропал, Лори.

– Нет, подожди, я сейчас вернусь!

Я бросилась в ближайшую аптеку. Там я схватила с полки пять одеял. Когда я расплачивалась, менеджер спросил меня, зачем мне понадобились все эти одеяла. Я объяснила, что мой муж очень болен, а все пациенты с COVID вынуждены ждать за пределами больницы.

– Мой муж не единственный, кто болеет и мерзнет на улице. Я принесу одеяла всем.

Менеджер повернулся к кассиру и сказал:

– Дайте ей скидку 75 %. Ее муж болен, а она помогает всем остальным. Я тоже хочу в этом участвовать!

Я расплакалась от благодарности.

Вернувшись в больницу, я укутала мужа и раздала другие одеяла. Наконец Боба увезли в приемное отделение, мне же оставалось только беспомощно стоять на парковке и ждать новостей. Примерно через два часа за мной выбежала медсестра. Уровень кислорода в крови Боба опасно упал, и его перевели на режим жизнеобеспечения. Мне удалось быстро поцеловать его и сказать, что я его люблю. Медсестра поспешно вывела меня обратно, когда Бобу стали делать искусственную вентиляцию легких.

Следующие семь дней и ночей я практически жила на больничной парковке, молясь за своего мужа вместе с семьей и друзьями. Мне казалось, что лучше находиться к нему как можно ближе. Одна из медсестер повесила в окно сердце из бумаги, чтобы мы могли видеть, где находится палата Боба.

Я попросила друзей принести одеяла. Я понимала, что в тот момент ничем не смогу помочь Бобу, но могла поддержать людей, которые мерзли в очереди. Нам было легко разговаривать и говорить друг другу слова поддержки, ведь у всех нас была общая беда. Потом мы стали раздавать одеяла другим семьям, ожидавшим в своих машинах у отделения скорой помощи.

Другие люди тоже стали приносить пакеты с одеялами. Девятилетний сын одного из наших друзей спросил маму, можно ли ему на день рождения вместо подарков принести одеяла для Боба. Он собрал больше сотни одеял и сделал открытки с поздравлениями для пациентов.

На восьмое утро Боб проиграл в борьбе с COVID. Мне позвонили. Я вбежала в больницу, проскочила мимо охранников и медсестры приемного отделения. Они требовали, чтобы я остановилась и вышла из здания. Уже находясь в коридоре приемного отделения, я поняла, что даже не знаю, куда идти. Меня не пустили ни к Бобу, ни в его палату. Наконец врач позвонил и разрешил мне подняться. Целых сорок пять минут я стояла и смотрела, как они пытаются спасти жизнь моего мужа. Я понимала, что его уже нет.

Во второй половине дня опять начали поступать одеяла и деньги. Группы друзей и родственников каждый вечер помогали раздавать одеяла пациентам с COVID и их семьям на парковке у отделения скорой помощи. Денег было так много, что мы могли посылать еду врачам и медсестрам, работающим в отделении интенсивной терапии и реанимации.

Прошло уже несколько месяцев после смерти Боба, но одеяла продолжают раздаваться каждый вечер. Дружеские отношения и связи, которые мы установили на парковке, только окрепли. Это история надежды и доброты посреди болезни, разлуки и боли.

Люди объединяются, помогая друг другу пережить самые трудные времена. Иногда мне кажется, что Боб улыбается откуда-то сверху, чтобы вселить в нас надежду на будущее. Это еще одно напоминание о том, что мы должны сохранять веру, делать добрые дела и помогать друг другу, несмотря ни на что.

Лори Брайант

Все в огне

Для того чтобы иметь хороших соседей, надо самим быть хорошими соседями. И это касается всех сфер человеческой деятельности.

Гарри С. Трумэн

Почему наша соседка из дома напротив неистово колотит среди ночи в нашу входную дверь и требует, чтобы мы открыли? Когда мы подбежали к двери, она выкрикнула только одно слово: «ПОЖАР!» и добавила, что уже позвонила в службу спасения.

Мы выскочили на улицу как раз в тот момент, когда из-за угла с воем вырулили пожарные машины. Пожар был огромной силы! Пламя вырывалось из окон соседнего столетнего трехэтажного дома, хлестало через крышу. Оно было таким высоким, что его было видно за несколько миль. Пожарные машины заполнили всю нашу улицу, от одного конца до другого, и даже перекрыли две поперечные.

Мой муж помчался к соседям, чтобы убедиться, что они тоже выбрались на улицу. К счастью, все члены семьи были на улице и в безопасности… включая собаку. Тогда муж побежал к домам, расположенным на другой улице, но вплотную примыкавшим к горящему, и стал стучать во все двери. Все было в порядке. Воздух стал густым от дыма, мой муж, возвращаясь, с трудом видел и дышал.

Мы были почти благодарны за COVID-19. Из-за него на нас, как и всегда, были надеты маски, и это помогало нам не дышать дымом. Мы сидели на улице и смотрели, как пожарные выполняют свою героическую работу.

На нашей улице скопилось одиннадцать пожарных машин. На одной из них был установлен гигантский фонарь, который освещал улицу так ярко, что казалось, будто наступил солнечный день. На всякий случай приехали парамедики и машины «скорой помощи». Слава богу, они не понадобились. Наш дом стал своего рода «безопасным местом», куда по мере необходимости приходили и уходили соседи. Также мы позаботились о том, чтобы у соседской собаки было много воды.

Примерно через два часа пожар был полностью ликвидирован. Удивительно, но горевший дом не был разрушен полностью.