людьми, а также за нищими. В основном это было обусловлено тем, что за период с момента издания пунктов Санкт-Петербургскому генерал-полицмейстеру А.М. Девиеру, до издания инструкций М.Т. Грекову и московской полицмейстерской канцелярии, т. е. за четыре года был издан ряд нормативных правовых актов, дополнявших обязанности полиции в Санкт-Петербурге. А в «московские инструкции» требования этих документов были включены сразу в момент издания.

К числу таких актов можно отнести: Указ от 18 июня 1718 г. «О наблюдении порядка и чистоты по городу Санкт-Петербургу и о взимании штрафа за нечищение домовых труб и за продажу в рядах и других местах порченных съестных припасов»[222] (требования совпадают с пунктами 7, 19, 20, 22, 23, 27 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 20 июня 1718 г. «О забирании под караул праздношатающихся людей, о непускании таковых в дома по пробитии зари без явного свидетельства, о ненанимании работников без поручных записей, о непродаже после зари питей и харча, о разнимании драк и о вспоможении тем, которые закричат караул; о наблюдении чистоты по улицам и порядка в строении домов»[223] (требования совпадают с пунктами 1, 16, 29, 36 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 20 июня 1718 г. «О поимке нищих и об отсылке их, по наказании в прежние места»[224] (требования совпадают с пунктом 31 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 4 августа 1718 г. «О запрещении на дворах и по улицам стрельбы под взысканием штрафа»[225] (требования совпадают с пунктом 38 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 3 сентября 1718 г. «О наблюдении Санкт-Петербургскими жителями каждому против своего двора чистоты и о поправлении мостовой»[226] (требования совпадают с пунктами 17, 18, 19, 20 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 15 ноября 1718 г. «О назначении рынков в Санкт-Петербурге, о наблюдении чистоты торгующим съестными припасами и о ношении им белых мундиров»[227] (требования совпадают с пунктами 22–25 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 13 декабря 1718 г. «Об объявлении Санкт-Петербургским жителям в Канцелярии полицмейстерских дел у кого в доме окажутся больные горячкой»[228] (требования совпадают с пунктом 40 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 19 марта 1719 г. «Об искоренении воровских людей, беглых солдат и рекрут»[229] (требования совпадают с пунктами 29, 35, 36 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 24 января 1720 г. «О делании в Санкт-Петербурге по концам улиц шлагбаумов и об определении к оным с дворов караульщиков»[230] (требования совпадают с пунктом 15 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Указ от 9 июня 1720 г. «О нестроении в Санкт-Петербурге где казенной прядильный двор и прочие Адмиралтейские заводы, деревянного строения»[231] (требования совпадают с пунктами 2–6 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову); Регламент или Устав Главного Магистрата от 16 января 1721 г.[232] (требования совпадают с пунктами 31, 48 Инструкции обер-полицмейстеру М.Т. Грекову) и несколько других актов.

Еще одним важным отличием Инструкции московскому обер-полицмейстеру Грекову было наличие в документе очень содержательного и подробного текста присяги. Процедура приведения к присяге, которую должны были пройти обер-полицмейстер и все служители московской полицмейстерской канцелярии, подразумевала произнесение присяги устно и скрепление текста подписью присягающего. Присяга как торжественный ритуал, кроме подтверждения верности, преданности и повиновения монарху способствовала поднятию ответственности полицейских служащих, укреплению их морального духа. Полицейские служащие давали клятву: «Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и прерогативы или преимущества узаконенные, и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и в том живота своего в потребном случае не щадить».[233] Введение Петром I присяги для московских полицейских дало начало традиции, в соответствии с которой в дальнейшем к присяге стал приводиться весь личный состав полиции Российской империи.

Анализ содержания московских инструкций позволяет отметить, что Петр I при определении в инструкциях обязанностей и полномочий московской полиции хоть и использовал зарубежный опыт, тем не менее за основу брал российские законодательные акты середины XVII – начала XVIII вв. Например, противопожарные меры и порядок организации караульной службы, отмеченные в Наказе «О градском благочинии» 1649 г., вменяемые в обязанности объезжим головам, в Инструкциях данных обер-полицмейстеру Грекову и московской полицмейстерской канцелярии, имеют четкую преемственную связь. При этом обязанности объезжих голов возлагаются на обер-полицмейстера.

Все это говорит о том, что Инструкции обер-полицмейстеру Грекову и московской полицмейстерской канцелярии в своем содержании суммировали не только совокупность нормативных правовых актов, касающихся деятельности полицейских служащих, изданных в период царствования Петра I, но и правовую базу, сформированную в XVII в. до его правления. При этом зарубежный опыт профессиональной полицейской деятельности, изученный Петром I, был им использован и адоптирован с учетом российских правовых традиций в механизме правового регулирования, что показывает принципиально новый подход российского монарха к полицейской системе.

Создание Петром I регулярной полиции и дальнейшее ее реформирование не было им завершено. Полиция еще не стала полноправной частью государственного механизма в масштабах государства, но вместе с тем Петром I были определены ее функции, основные практические задачи и профессиональная основа.

Вместе с тем, образование новой структуры – полиции, не дало быстрого результата в обеспечении общественной безопасности и в снижении преступности. Причинами высокого уровня преступности в конце правления Петра I его современник писатель-публицист И.Т. Посошков,[234] описывавший острые проблемы эпохи, считал: долгое содержание преступников в тюрьме за казенный счет и частые их побеги из тюрем; устаревшее законодательство; не эффективность применяемых к преступникам и их пособникам мер наказания; безответственность и коррумпированность судебных должностных лиц; пассивность и равнодушие в противоборстве преступности со стороны населения и т. д.

Несмотря на создание регулярных полицейских органов в Санкт-Петербурге и Москве, Петр I возлагал «главное наблюдение и главную ответственность по вопросам полицейским на губернаторов».[235] Указ от 2 октября 1727 г.,[236] изданный в годы царствования Петра II, полностью подчинил московскую полицию московскому генерал-губернатору. А «Наказ губернаторам и воеводам и их товарищам по которому они должны поступать» от 12 сентября 1728 г.,[237], вменял губернаторам, в том числе и московскому, обязанности такие как: «О смотрении строения в городах и о бережении от пожаров», «О моровой язве», «О караулах и рогатках», «О мерах и весах», «О всякой чистоте в городе и на улицах» и многие другие обязанности, которые по Инструкциям московскому обер-полицмейстеру Грекову и московской полицмейстерской канцелярии уже были возложены на московскую регулярную полицию. Таким образом, происходило дублирование московским губернатором обязанностей московского обер-полицмейстера.

В январе 1728 г. по распоряжению Петра II «столица вновь была перенесена в Москву». Императорский двор продолжал оставаться в Москве и в первые два года правления Анны Иоанновны вплоть до января 1732 г. В этот период московская полицмейстерская канцелярия подчинялась Сенату,[238] стала именоваться главной полицмейстерской канцелярией, а московский обер-полицмейстер стал генерал-полицмейстером.[239] По докладу Генерал-полицмейстера Степана Тимофеевича Грекова о состоянии Московского драгунского эскадрона Сенатским указом от 18 марта 1731 г.[240] в распоряжение московской полиции переданы две драгунские роты «в полном комплекте», «для лучшего порядка в строении полицейской должности» учреждены двенадцать съезжих дворов, каждый во главе с офицером, определенным числом урядников, солдат и барабанщиков. «При полиции ж быть для присутствия в канцелярии с ним генерал-полицмейстером подполковнику одному, двум майорам у квартирных дел, у которых быть в ведомстве по шести съезжих дворов, квартирмейстеру одному, адъютанту одному».[241]

В последующем, после переноса столицы опять в Санкт-Петербург, подчинение и подведомственность полиции всего государства постоянно изменялось. После подчинения Сенату указом императрицы Анны Иоанновны от 10 января 1734 г.[242] Главная полицмейстерская канцелярия переходит в непосредственное подчинение Кабинету Ее Императорского Величества. Указом от 19 июня 1734 г.,[243]«кроме дел, касающихся С. Петербургских строений» Главная полицмейстерская канцелярия опять передается в ведение Сената. Данное изменение было введено в связи с жалобами купцов о взяточничестве в полиции, которые Сенат отказывался рассматривать, ввиду не подконтрольности ему полиции. Предпринимая усилия по централизации власти, Елизавета Петровна осуществляет новый виток переподчинения полиции, что производится на основании ее Указа от 1 мая 1746 г., в соответствии с которым генерал-полицмейстеру велено быть «под непосредственным ведением Ее Императорского Величества», а Сенату предписывается «чинить всяческое вспоможение, как 1718 года указом повелено, повелительных указов к нему не посылать».[244] Вступивший на престол в конце 1761 г. Петр