Шрифт:
Закладка:
В одной из таких битв, стараясь защитить своего героя Илутана, Фитовэо десять дней и десять ночей сражался с Киджи. В конце концов молнии Киджи поразили глаза Фитовэо, ослепив его. Вот почему слепой бог не принимал участия в обсуждении вопроса о Календарной дюжине, но прятался в темной пещере под горами Висоти, врачуя свои раны и избегая всех живых существ.
С висящих на высоком потолке сталактитов капала вода, и за исключением светящихся грибов, разбросанных кучками там и тут, подобно далеким звездам на ночном небе, в пещере не было света. Слепой бог сидел в одиночестве, молчаливый и неподвижный.
Внезапно обоняния его коснулся запах такой слабый, что поначалу он не был уверен, будто и в самом деле почуял его. Но это был очень приятный аромат, простой и скромный, подобный привкусу мяты в стакане воды после грозы, или нотке мыльных бобов в свежевыстиранной одежде, которая сушится на солнце, или дыму кухонного очага, щекочущему ноздри усталого путника после долгого ночного перехода.
И вот, сам не сознавая, что делает, Фитовэо встал и пошел на запах, следуя указаниям носа.
Меж тем аромат все усиливался. Ночная орхидея, решил бог, и перед его мысленным взором возник белый цветок с крупной чашечкой, в центре которой прячется пестик, окруженный четырьмя полупрозрачными лепестками, раскрывающимися над чашечкой подобно крылышкам мотылька. Он приблизился к источнику запаха, и, когда невесомые крылышки коснулись его носа, высунул язык и обвел им очертания лепестков. Да, то действительно была ночная орхидея, по форме и впрямь отдаленно напоминающая того самого мотылька, который, как считается, единственный может ее опылить и появляется только ночью, при свете звезд. Этот простой цветок не в цене у знатных дам и садовников, предпочитающих что-нибудь более зрелищное и яркое.
Кончик языка Фитовэо ощутил сладостный вкус нектара.
– Я чувствую печаль в твоем языке, – раздался шепот, и он в изумлении попятился. – Что может опечалить бога?
Фитовэо понял, что голос исходит из центра цветка, который он поцеловал.
– Что толку от бога войны, который не в силах видеть? – с тоской отозвался Фитовэо.
– Разве ты не видишь? – спросила орхидея.
Бог указал на пустые глазницы, а когда не услышал ответа, сообразил, что в пещере слишком темно и орхидея не может рассмотреть его.
– Не вижу, – ответил он. – Брат ослепил меня разрядами молнии.
– Но кто сказал тебе, что ты ослеп?
– Но я действительно слепой! У меня больше нет глаз!
– И ты не пытался видеть иначе?
Фитовэо покачал головой и не стал ничего объяснять. Орхидея была не из тех созданий, кому понятны доводы разума.
– А я вот вижу, – промолвила она. – Хотя у меня и нет глаз.
– Чепуха, – буркнул Фитовэо.
– Но я увидела тебя, – заявил цветок уверенным тоном.
– Это как же?
– Я распространяла аромат до тех пор, пока он не привел тебя ко мне, – пояснила орхидея. – Это заняло время, но я все видела.
– Это не значит видеть по-настоящему, – отрезал Фитовэо.
– Я тебе скажу, что происходит вокруг, – продолжала орхидея. – С десяток летучих мышей висят под потолком над нами. И еще есть целое облако мотыльков, которые навещают меня каждый вечер, хотя ни один из них не подходит для опыления. А в суровые зимы в эту пещеру наведываются пушистые кроты. Я вижу то, чего не видишь ты, а ты утверждаешь, будто я слепая.
– Но… – Фитовэо на миг лишился дара речи. – Ладно, соглашусь, что это и впрямь своего рода зрение.
– Есть много способов видеть, – проговорила орхидея. – Разве не утверждали мудрецы ано, что зрение – это просто свет, исходящий из глаз и отражаемый миром?
– На самом деле… – начал было бог.
Но цветок не позволил ему закончить.
– Я вижу, выстреливая в мир струйками аромата и втягивая обратно то, чего они касаются. Если у тебя нет глаз, ты должен найти другой способ видеть.
Фитовэо втянул окружающий воздух. Он смог различить слева запах грибов, а справа доносился еще один цветочный аромат: более сильный и резкий, чем у орхидеи.
– Эта пещера уходит вправо?
– Да, – ответила орхидея.
– Тут есть что-то еще, – сказал Фитовэо, снова принюхиваясь. – Оно пахнет грязью и болотом.
– Очень хорошо: по другую сторону от меня находится пруд, где растут водоросли-клеоме и живут крошечные белые рыбки, у которых нет глаз, потому что тут очень темно.
Бог сделал глубокий вдох и уловил доносящийся справа слабый запах рыбы.
– Ну вот, – промолвила орхидея. – Ты уже составляешь карту запахов.
Фитовэо понял, что это правда. Поворачивая голову, он почти увидел кучки светящихся грибов, пещерные розы, цветущие у стены, а также пруд с ледяной водой позади орхидеи. Очертания их были смутными, словно бы у него все плыло перед глазами после чрезмерного количества кувшинов хмельного меда.
Но после минутной радости он снова погрузился в тоску.
– Я же не могу стоять на месте, как ты, – заметил Фитовэо. – Для растения, пустившего корни в землю, запахов, быть может, и достаточно. Но для бога войны, который должен постоянно двигаться, этого точно не хватит.
Орхидея ничего не ответила.
– Иногда судьба лишает тебя оружия, – вздохнул он, – и тогда тебе приходится покориться.
Орхидея не произнесла ни слова.
– Когда у тебя после честного боя не остается надежды, – заключил Фитовэо, – то волей-неволей приходится предаться отчаянию.
Орхидея по-прежнему молчала.
Фитовэо внимательно вслушивался в темноте и уловил какой-то звук, похожий на шорох шелка.
– Да ты никак смеешься? – взревел бог. – Ты дерзнула насмехаться над моим несчастьем?
Он встал и занес ногу. Запаха орхидеи было достаточно, чтобы определить место, где она растет. Один шаг вперед, и он раздавит цветок, растопчет его на неровном каменном полу пещеры.
– Я потешаюсь над трусом, величающим себя богом, – возразила орхидея. – Смеюсь над бессмертным, который даже не осознает своего долга.
– Что ты мелешь? Я бог войн и сражений! Мой долг состоит в том, чтобы увидеть блеск вскинутого в замахе клинка и отразить его боевым щитом. Я обязан видеть падающие стрелы, чтобы отвести их рукой в латной рукавице. Я должен видеть убегающего врага, чтобы вонзить в него крепкое копье. Какой мне прок от запахов?
– Слушай, – произнесла
