Их легко заметить, если подойти поближе, по крайней мере, Бо. Его окружают дети вдвое моложе и ростом. На нем шорты и футболка, облегающая его широкую грудь и мускулистые руки. То, как он бежит по полю, легко ловя неудачный бросок, а затем зигзагом проносясь сквозь игроков, вызывает у меня улыбку.

Я сижу на первом ряду трибун и наблюдаю за ним. Он выглядит настолько счастливым, настолько в своей стихии, что если бы я не знала о давлении со стороны его семьи, я бы никогда не поверила, что его любовь к игре не была на сто процентов искренней.

После того, как он несет мяч в зачетную зону, он бросает его мальчику лет двенадцати с лохматыми каштановыми волосами, которые Бо ерошит, когда приближается. Мальчик видит меня первым, говорит что-то Бо, а секунду спустя эти зеленые глаза находят меня. Он взмахивает рукой и подбегает ко мне, потный и широко улыбающийся.

— Привет. — Он наклоняется, чтобы провести своими губами по моим. — Ты рано или я опаздываю?

— Последнее, но это нормально. Я не против. Я ни капельки не возражаю.

— Дашь мне пять минут? — он спрашивает.

— Конечно.

— Я хочу позволить Скотти пробежаться еще раз, и тогда я весь твой. — Он подмигивает и бежит назад на поле.

15

Бо

— Это было невероятно. — Губы Скотти растянулись в широкой улыбке, когда он вытер лоб нижней частью рубашки.

Его друзья уже ушли, с такими же улыбками на лицах. Я тоже. Это было невероятно. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне было так весело на футбольном поле.

Не поймите меня неправильно: победа с моей командой приносит такое удовлетворение, которое я не могу описать. Но это просто бездельничание и хорошее времяпрепровождение, я слишком давно этим не занимался.

Я иду со Скотти к боковой линии, где мы оставили свои вещи. Он натягивает толстовку, пока я сливаю остатки воды.

— Она твоя девушка? — Его взгляд устремлен на поле, где все еще сидит Стелла.

— Да, — говорю я с гордостью.

— Она такая горячая. Что она с тобой делает?

Смеясь, я ударил его по полям кепки. — Не имею представления.

Вместе мы идем к ней. Она стоит и улыбается, когда мы приближаемся.

— Привет. Все сделано? — она спрашивает.

— Ага. Просто нужно было показать Скотти, как это делается. — Я стучу кулаком по его бицепсу. — Скотти, это Стелла.

— Привет, — говорит он, и его голос внезапно становится тише, чем все утро.

— Приятно познакомиться, Скотти. — Стелла улыбается ему. — Хорошая рука. У тебя там тоже есть по-настоящему уравновешенное присутствие.

Его брови поднимаются, как будто он не может поверить, что такая горячая девушка знает что-нибудь об этом виде спорта. Ах, ему еще столькому нужно научиться.

— Брат Стеллы квотербек в университете Вэлли.

— Твой брат — Феликс Уолтерс?!

— Ага. — Она кивает, слегка смеясь. — Ты видел, как он играет?

— Ты шутишь? Он один из лучших квотербеков универа в стране. — Он бросает быстрый взгляд в мою сторону. — Папа сказал, что вы, ребята, играете друг против друга с моего возраста.

— Он прав.

— О чувак. Возможно, в следующий раз он тоже приедет. Мои друзья обосрались бы.

Я смеюсь. — Теперь есть изображение.

Скотти радостно направляется к машине.

— Он кажется милым, — говорит Стелла.

— Он очень классный парень. Спасибо, что не сказала ему, что мы с Феликсом не лучшие друзья. Это может разбить ему сердце.

Стелла покидает свой джип, и мы садимся в мою машину, чтобы высадить Скотти у его дома, где я обещаю еще раз потренироваться с ним, прежде чем отправиться обратно в Колорадо, а затем мы возвращаемся в дом моих родителей. Они оба ушли на сегодня. Папа играть в гольф, а мама ходить по магазинам с некоторыми из моих теток.

— Расслабься. Их здесь нет, — говорю я, открывая ей дверь.

— О, слава богу. — Она выдыхает. — Я имею в виду, мне очень хочется встретиться с ними, но мне нужно больше предупреждений.

— Отмечено.

Я показываю Стелле свою старую спальню. Она улыбается, осматривая маленькое пространство, затем возвращается и обнимает меня за талию. Глядя на меня, она спрашивает: — Они знают обо мне?

Мои губы дергаются от удовольствия. — Возмоооожно.

— О боже мой. Действительно?

— Не все подробности, но они знают, что я с кем-то разговариваю. Ты не рассказала обо мне своим родителям? — Как только слова слетают с моего рта, я киваю. Конечно, нет. После того, как отреагировал Феликс, это имеет смысл.

— Еще нет. — Она приподнимается на цыпочках, чтобы поцеловать меня. — Но я сделаю это, и они полюбят тебя.

Я поднимаю обе брови. Я думаю, она переоценивает мою способность располагать к себе людей.

— В конце концов, — добавляет она.

— Мне нравится твой оптимизм. — Я подхватываю ее и бросаю на свою кровать.

Мы целуемся до тех пор, пока ее губы не стали опухшими, а волосы растрепаны. Черт, она выглядит хорошо, вся в беспорядке. Я поднимаю ее футболку и целую ее в живот. Она втягивает воздух и смотрит на меня сверху вниз с игривым, озорным блеском в глазах.

Я двигаюсь вниз по ее телу, осыпая еще больше поцелуев открытым ртом на чувствительную кожу под ее пупком. Медленно нажимаю кнопку, а затем тяну вниз молнию ее джинсов. Она помогает мне снять штаны, а затем я устраиваюсь между ее гладкими ногами.

— Мне это нравится. — Я провожу пальцем по красной шелковистой ткани ее трусиков, затем просовываю палец под резинку и стягиваю их на дюйм вниз.

Она извивается подо мной. — Тебе следует их снять.

— Не торопи меня, детка. — Я раздвигаю ее ноги дальше и обхватываю одну из них рукой, чтобы удержать ее на месте. Я осторожно провожу ее по атласу с такой скоростью, что она бросает на меня разочарованный, но сексуальный взгляд.

Я покусываю ее внутреннюю часть бедра, а затем провожу носом по ее щели, вдыхая ее. Ее трусики демонстрируют, насколько она мокрая для меня, и это самое горячее. Она великолепна, идеальна и вся чертовски моя. Я не могу с этим справиться. Эта потрясающая девушка моя.

Я получаю это сейчас. Я понимаю, почему люди занимаются отношениями, хотят проводить все свое время с одним человеком и совершенно счастливы отгородиться от остального мира. Нет ничего лучше, чем быть со Стеллой.

Она тяжело дышит, когда я наконец отодвигаю влажную ткань в сторону и провожу языком от ее задницы к клитору, попутно лаская ее.

— О боже! —