Шрифт:
Закладка:
Блуждая по миру, в котором нет вообще ни каких ориентиров, где всё условно и относительно, Горичева не только не утратила ориентиров, но и нас ещё может сориентировать. Если вера человека никогда не подвергалась испытаниям, она не много стоит. Её вера прошла через такие изощренные интеллектуальные искушения, которые не многим из нас приходилось испытывать. Остаться ортодоксальным христианином, перелопатив горы западного суемудрия — это дорогого стоит. Какие бы философские системы Горичева не анализировала, но выводы она всегда делает строго православные.
Так ли? Но вы послушайте: «Христос — это Событие, и Событие главное. Впервые в истории человечества что-то единичное и уникальное приобрело абсолютную ценность и значение… Христос — это, выражаясь языком современной философии, нечто совершенно невозможное. Его нельзя изобрести, придумать, вычислить…» Горичева умеет говорить о Христе «выражаясь языком современной философии». И говорит она очень неожиданно, точно и вполне ортодоксально. И совершенно без той умильности и елейности, которая порою отталкивает от православия людей интеллектуального склада.
С этой породой надо уметь говорить на их языке, причем без всяких интеллигентских шатаний, виляний и относительностей. Люди, которые хотят мыслить широко, порою совершенно теряют берега. Сегодня исповедуются и причащаются, а завтра тычут пальцем в «Символ веры» и говорят о том, с чем они тут не согласны. А вы попробуйте сочетать широту мышления, чуждую суеверного страха перед нехристианскими концепциями, с незыблемой, непререкаемой, безусловной верностью каждой букве догматического богословия. Татьяна Горичева доказывает, что эта задача вполне выполнима.
Меня Горичева учит прежде всего ненавидеть без ненависти. Сохранять полное и принципиальное неприятие Запада, но без тупой и фанатичной злобы. Когда-то люди умели воевать без ненависти, то есть для пробуждения в себе сильных мотиваций к войне не нуждались в раскручивании низменных плебейских чувств. В нашем плебейском мире это уже трудно, но попытаться стоит. Можно любить Запад и вести с ним непримиримую войну не на жизнь, а на смерть. Если заглянуть в душу людям Запада, их очень даже можно полюбить, при этом не переставая видеть в них боевую мишень. Может быть, это и значит любить врагов, что завещано нам Господом.
Путь Татьяны Горичевой настолько уникален, что ни кому не посоветовал бы попытаться его повторить. В чумном городе чаще всего заражаются чумой. И если живут с волками, то чаще всего начинают выть по-волчьи. И танцы на минном поле чаще всего заканчиваются смертью. Но меня поражает и восхищает духовное бесстрашие этой великой женщины. Меня приводит в восторг её утонченный и изысканный танец на минном поле, который не привел к духовной смерти.
Если вам скажут, что не надо туда ходить, прислушайтесь, вероятнее всего, и правда не надо. Но, может быть, вы влюблены в древний христианский Запад? Может быть у вас философский склад ума, и вы хотели бы поглубже разобраться в западной философии? И вы хотите совместить всё это с ортодоксией? Отговаривать не стану. Посоветую только продвигаться маленькими шашками, при этом предельно честно оценивая изменения своего духовного состояния. Дай Бог вам почувствовать тот предел, дальше которого двигаться не надо. А предел этот у каждого свой. Главное не забывать, что дороже ортодоксии нет ни чего в этом мире.
Правда и неправда Елены Чудиновой
Трилогия Елены Чудиновой («Ларец», «Лилея», «Декабрь без Рождества») подарила мне столько радости, сколько давно уже не дарили книги. Написано легко, читается, как по маслу, темы очень интересные, а самое главное — угол зрения безупречный.
Когда живешь в чужом мире, понемногу привыкаешь к тому, что все художественные книги и фильмы основаны на враждебной идеологии. Тут уж выбор простой: либо не живи в этом мире, либо терпи его. К моему величайшему сожалению, я не создан для монашества, так что приходится терпеть идейно недоброкачественные продукты этого мира. Стараюсь и в них находить что-то интересное, важное, полезное, но крупицы позитива приходится буквально выколупывать из огромных масс негатива, как изюм из черствой булки. Единомышленников мне изредка удается находить среди публицистов, а вот художественные вещи, как правило, основаны на полном непонимании того, как устроен этот мир.
И вдруг — Чудинова. Читаешь и душа отдыхает. Как хорошо она, к примеру, пишет о великой французской революции. Революционеры в её книгах — злобные и кровавые чудовища, садисты и маньяки. Они такими и были, об этом хорошо известно из исторической литературы. Французские «синие» были прямыми предшественниками русских «красных». Такая же законченная мразь, такие же человеческие отбросы. Чудинова прекрасно показывает, что в революции нет ни какой борьбы за народное счастье. Лишь грязь и мерзость, лишь запредельная жестокость, как следствие полного духовно-нравственного разложения.
А с какой любовью, с каким знанием темы пишет Чудинова о контрреволюционной Вандее, о крестьянах и дворянах Бретани, которые мужественно и стойко противостояли революционному безумию. Эти люди защищали традиционный уклад жизни, основанный на христианстве. Вот когда слова «добрый католик» начинают звучать для православного сознания, словно музыка. Перед лицом воинствующего безбожия мы поневоле становимся братьями, принципиальные разногласия между католиками и православными отходят на второй план.
В романе «Декабрь без Рождества» русские дворяне, замечательные люди, противостоят безумному заговору декабристов. Декабристы в романе — это отбросы русского дворянства, это люди интеллигентского психологического склада, каковые в конечном итоге и погубят Россию, а подлинные герои — это верные слуги царя, верные сыновья Церкви. Им хочется подражать, хочется продолжать их дело, что для современной России в высшей степени актуально.
Кто сейчас захочет вышибать «декабризм» из наших мозгов? Уж всяко не постсоветские красные патриоты. Кто сейчас расскажет, какой мразью были французские якобинцы, предтечи наших большевиков? Уж всяко не те, кто ввел в постсоветские учебники понятие «великая русская революция». Кто сейчас прославит христианско-монархическое сопротивление героической контрреволюционной Вандеи? Уж всяко не нынешние российские республиканцы. Это было бы и вовсе не кому сделать, если бы не Елена Чудинова.
Уникальность Чудиновой в том, что она сочетает в себе, казалось бы, несочетаемое: любовь к Франции и верность Христианству. Францию у нас любит в основном либерасня, для неё в Париже всё родное. Православные угрюмцы предпочитают сыпать в адрес Франции проклятиями, потому что с духовной точки зрения это гнилое болото. Как может православный
