Гена снова ржет на весь салон, сотрясая воздух, шутка, конечно, смешная, Лева бы тоже улыбнулся, но сейчас это было больно делать, да и не хотел.

– Или нет, ничего не говори, дай я угадаю сам. Эта роспись по телу в виде синяков, а еще обезьянник в ментовке – все из-за секси-зефирки?

Да, все было именно из-за нее, но Лев бы назвал сейчас Лауру вздорной и истеричной, к тому же ветреной особой. Которая развела поклонников, и они пасутся, как бараны на лугу, около нее.

Орехов молчал, лишь криво улыбался, косясь на друга, да, это все ему было знакомо – и синяки, и разбитая физиономия, и душевные метания, когда ты еще не можешь понять, что это ревность кипит в твоей крови. Бедняга, ему так много еще предстоит понять.

– Ну, так что? Лев?

– Ничего, отстань от меня.

А ведь Лев звонил ей, выпросил у дежурного свой телефон, сидя в вонючей камере с двумя бомжами и уставшей проституткой, которой тоже сегодня досталось, судя по разбитым коленям.

Но до этого была эпичная драка, продолжение того махания руками в ванной. Все продолжилось у подъезда секси-зефирки, с ее бывшим, но не сдавшимся и не отступившим любовником. И почему Лев не уехал сразу? Почему остался и топтался у машины? Чего ждал? Удара по морде с новой силой?

Молодец, Лева, дождался.

Мужик вылетел как ошпаренный, кинулся с оскорблениями, мокрый, злой. Видимо, ему тоже ничего не перепало, а Лев расслабился, ревность отступила, и Корнеев получил хороший удар.

Лев, конечно, ответил, но долгой драки не вышло, кто-то из бдительных соседей вызвал полицию, а приехавший патруль отдал честь сопернику, и именно Корнеева забрали в участок. Но просидев там всего несколько часов, мужчина понял, что все проблемы в этом мире из-за женщин.

Именно они корень зла и всех бед. Из-за них отключается мозг, а уж на что-на что, а на мозг Лев возлагал большие надежды. Но в случае с пышной блондинкой эта важная часть организма дала сбой. В последнее время он реально подводит и вместо него в работу включается другой орган. Желание, похоть, страсть – вот что теперь стучало молоточком внутри головы, перекрывая голос здравого смысла.

Лаура даже не ответила, когда он позвонил, не взяла трубку, не спросила, как вообще он, жив ли после того бугая? А может, определив Корнеева в обезьянник, он вернулся обратно, и любовники перестали быть бывшими?

– Эй, приехали уже, и помойся, от тебя воняет отвратно. Помню, мы как-то на рыбалке с мужиками забыли улов в багажнике. Вспомнили о нем через три дня, а жара стояла адская, поехали домой – и понять не можем, откуда смердит.

– Гена, это пить надо меньше, и все будешь помнить.

– А может, выпьем?

– Самое время, да? Чтобы утром на курсах я был не только побитый, но и с похмелья. Хорошо, что рядом не было этих сраных блогеров, которые везде суют телефоны и хотят поживиться очередным дерьмом, которое происходит в чьей-то жизни.

– Кто о чем, пошли уже. Скучный ты, Лева.

– Кто-то должен быть скучным и трезвым.

Заснуть Корнееву удалось только под утро, после душа и ста граммов коньяка, которые он выпил без Орехова. Хозяин квартиры уже храпел в своей комнате, а Лев маялся без сна в отведенной ему спальне. И снова все мысли были вокруг Лауры, которую надо было как-то вытравить из головы.

Взял телефон, набрал сообщение, с минуту смотрел на текст, перечитывая его, но все-таки отправил. Бросил телефон рядом, закрыл глаза, откинувшись на подушку.

«Очень соскучился. Приезжай как можно быстрее. Жду».

– К черту, всех к черту. Нужно протянуть еще десять дней. Ника поможет.

Лев Кириллович попытался расслабиться, день выдался нелегким, но как только сознание заволокло сном, явилась Лаура. Она тихо стонала, кусая губы, насаживаясь на его член, царапая плечи, но он не замечал эту боль. Карие глаза, тяжелая грудь, острые соски, влажная, красивая.

– Еще… пожалуйста… еще… возьми меня…

– Да… как ты хочешь, малышка…

Перехватив инициативу, мужчина начал делать резкие выпады, проникая глубже, чувствуя, как внутренние мышцы сжимают его член.

– Дьявол… м-м-м…

Открыв глаза, Лев резко проснулся – как раз в момент семяизвержения. Он, как подросток, кончал в белье, двигая бедрами, сминая простынь.

– Да твою же мать!

Корнеев часто дышал, все было настолько реально, словно ему четырнадцать, и он впервые смотрит порно, именно тогда у него и случился первый оргазм. Он искал боевик, а нашел порно. Там тоже была пышка-блондинка с большой упругой грудью с торчащими розовыми сосками.

На часах восемь утра, белье испачкано, нервы расшатаны, но Лев понял причину своего увлечения Лаурой. Это все подростковые фантазии из прошлого, с которыми надо разобраться раз и навсегда.

Глава 23

Девушка три раза перечитала сообщение, задумалась, потом улыбнулась, небрежно бросила телефон рядом и, откинувшись спиной на кровать, сладко потянулась.

В Москве было раннее утро, солнечное, говорящее о том, что день будет жарким. Солнце настойчиво пробивалось через плотно задернутые шторы, а легкий ветерок их нежно колыхал.

Лев сам написал и позвал ее приехать. Ночью, судя по времени отправления. Неужели и правда соскучился? Николь Кузнецовой было уже двадцать восемь лет, и последние пять они встречаются со Львом. Девушка из всех своих прошлых клиентов, что приходили в спортзал заниматься и худеть, сделала ставку именно на Корнеева.

Молодой, красивый, амбициозный, успешный шеф-повар и кондитер, владелец ресторанов, пекарен и сети кофеен все еще был холостым, и это Николь собиралась исправить за несколько месяцев.

Но Лев оказался слишком строптивым, и укрощать его было трудно.

А еще он был слишком собран и сконцентрирован в постели. Секс был по расписанию, как тренировки и утренние пробежки, а все чувства и эмоции – строго дозированы, как в рецепте его тортиков и пирожных, которые он не ел.

Это Николь готова была стерпеть – и терпела, входила в положение, понимая детские комплексы и работу над собой, это Лев делал хорошо, вот кого-кого, а себя он любил больше всех. Девушка шла к своей цели, внушала, что именно она его женщина-мечта. Красивая, спортивная, правильно питающаяся, способная родить здоровое потомство.

Но Корнеев не торопился падать на колено и надевать на ее пальчик кольцо. Он вообще, по наблюдению Николь, никогда не собирался делать этот шаг. Его все устраивало, но