На Острове у меня была надежная охрана. Впрочем, она осталась и сейчас. Человек на катере постоянно объезжает мои владения и следит с моря и суши, огражденной железным забором, за тем, чтобы туда не проникли посторонние. После смерти Виктора я хотел его уволить, но не поднялась рука. Он слишком долго служил мне. Так что по приезде туда вы сможете с ним поговорить, если пожелаете.

– Отлично, – кивнул Ряшенцев. – Коснемся нашего пребывания на Острове. О легенде Дмитрия я уже позаботился. Он представится сотрудником одного модного журнала, пожелавшего взять у вас интервью для объявления человеком года. Главный редактор этого журнала уже предупреждена. Если вашим дотошным друзьям захочется выяснить, действительно ли он тот, за кого себя выдает, в добрый путь. Теперь обо мне. Вы должны подробно рассказать, как можно добраться до ваших владений. У меня есть план проникновения на Остров. Разумеется, о том, чтобы ехать с вами, нет и речи. Это покажется подозрительным. Но я все равно туда попаду и прошу вас ничему не удивляться. Просто я создам такую ситуацию, что меня придется приютить. Не возражаете?

Истомин развел руками:

– Да нет, разумеется. А ваш приятель? – Он покосился на Нечитайло, жевавшего печенье, и поморщился. Оперативник ел очень неопрятно. Крошки сыпались на ковер, и он не обращал на это никакого внимания.

– Борис останется здесь и будет помогать нам в расследовании, – пояснил Ряшенцев. – Кроме него, задействован еще один сотрудник, который станет собирать нужную нам информацию. Когда вы планируете ехать?

Истомин дернул плечом:

– Да хоть завтра… Со своими… – он немного помедлил, – приятелями я виделся пару дней назад и забросил им идею – порыбачить на моем Острове. Никто не отказался. Сейчас я вернусь домой и обзвоню их.

– Превосходно, – констатировал следователь. – Тогда не теряйте времени. Можете идти, а мне нужно пообщаться с Дмитрием.

Истомин встал. На его лице читались разные чувства. Лихута понял, что Юрий ему не понравился. Ряшенцев не произвел впечатления серьезного профессионала, обманул ожидания, и это волновало Бориса Дмитриевича: если затея провалится, он уже никогда не вычислит убийцу. Психолог поспешил его успокоить:

– Все будет нормально.

Поверил ли ему мужчина? Во всяком случае, никак не продемонстрировал обратное, бросив на ходу:

– Хорошо. Ну, я пошел.

Юрий остановил его:

– Подождите. Я не хотел поднимать этот вопрос прямо сейчас, но подумал: а зачем откладывать? Мы с коллегой в отпуске за свой счет. Да, Настасья берет с нас умеренную плату, но черт его знает, какие предстоят расходы…

Предприниматель поспешно закивал:

– Да, я понимаю. – Он вытащил из кармана бумажник и достал несколько тысяч рублей. – Этого хватит?

Скомканные бумажки исчезли в кармане брюк. Юрий даже не стал их пересчитывать.

– Думаю, хватит.

Истомин повернулся к Лихуте:

– Я жду вас к обеду.

Глава 14

Руан, 562 год н. э.

Фредегонда скоро убедилась, что Хильперик ее не обманывал. Его вероломный обман не остался без ответа, и три брата, проявив невиданное единодушие, напали на четвертого. В качестве заложника Сигиберт взял старшего сына Хильперика, а строптивому брату отдал королевство Хлотаря. Хильперик еще раз поклялся не нарушать границ, выбрал Руан городом для своей королевской резиденции – и оказался со своим семейством в старом неухоженном замке, еще больше запущенном, чем парижский.

Впрочем, это был даже не дворец, а небольшой форт с квадратной башней, обнесенной земляным валом. Маленькие окна-бойницы не украшались цветными витражами, их прикрывали занавески из коричневой кожи, и Хильперик, мечтавший о дворцовой роскоши, впадал в уныние. Фредегонда чувствовала настроение своего любовника и делала все, чтобы доставить ему удовольствие, а Аудовере, наоборот, старалась не попадаться на глаза. Она уже не была прислугой, хотя к ней по-прежнему обращались «дамуазель» как к женщине низкого происхождения, ее положение было двойственно, и бедняжка королева, которой доброжелатели рассказали о новой фаворитке, из-за своего кроткого характера сама избегала соперницу и не доверяла детей. Материнское чувство подсказывало: то, что приключилось со средним сыном, вовсе не было случайностью – хитрая Фредегонда замыслила погубить ее мальчиков и занять место возле короля. Аудовера вежливо, но настойчиво, боясь не только за детей, но и за себя, отваживала «крестницу» – и та перестала предлагать свои услуги. Теперь у черноволосой ведьмы появилось свободное время, и она стала часто бродить по городу, чтобы чем-то занять себя. Руан ей не нравился. Она считала его затхлым местом, просыпавшимся только в базарные дни. Узкие улочки отвратительно пахли помоями, которые выливались из верхних окон, лестницы смердели гниющим деревом. Из окон вырывались запахи порченого угля и бараньего жира, от боен тянуло свернувшейся кровью. Жители казались ей невежественными и грубыми, а разговоры – убогими. В базарный день городок превращался в улей, но женщину это раздражало еще больше. От многочисленных торговцев и их повозок мутило, и Фредегонда шла к реке, садилась на зеленую траву у воды и слушала, как о чем-то шептали волны могучей Сены. Она остро чувствовала одиночество – кроме Хильперика, у нее никого не было. Но король снова отправился в военный поход против гуннов, поручив жену, которая недавно родила девочку, заботам служанок и Фредегонды, и замок готовился к крестинам. Франки соблюдали церковные законы, ребенка крестили на восьмой день, и Аудовера уже нашла крестную мать – знатную горожанку Геновефу. За день до крестин королевская любовница снова отправилась к реке, но, выйдя за ворота замка и вдохнув ужасный запах городских улиц, почувствовала тошноту. Она прислонилась к склизкой стене какого-то дома – и рвотные спазмы сотрясли ее налившееся тело. Женщина не обращала внимания на горожан, удивленно смотревших на нее, на повозки с овощами и фруктами, грозившими запачкать ее дорогое платье. Цепляясь за холодный камень, она доплелась до замка, прошла в свою комнату и упала на кровать, попросив служанку принести ей воды. Тошнота не проходила, кружилась голова, мысли о еде вызывали спазмы, и Фредегонду пронзила страшная догадка: она беременна. Эта мысль и обрадовала, и огорчила. Обрадовала – потому что теперь Хильперик был в ней, стал ее плотью и кровью, и огорчила – ребенок родится незаконнорожденным, бастардом. Она подумала, что теперь обязана избавиться от королевы, а потом можно извести ее отпрысков. Выпив воду, заботливо принесенную служанкой, Фредегонда снова откинулась на подушки.

Глава 15

Крым, наши дни

Когда