за машиной захлопнулись ворота, Дмитрий уселся в беседке. Отсюда открывался потрясающий вид на море, и он понял, почему Истомин и его жена влюбились в это место. Сегодня воздух был прохладнее, чем вчера, но все равно ласково – или это казалось? – дотрагивался до его лица. Немного поразмышляв о племяннике предпринимателя, Лихута не заметил, как задремал, и проснулся только от назойливого телефонного звонка.

Дисплей возвестил о том, что с ним желает поговорить Ряшенцев. Черт возьми, он совсем забыл о нем. А еще в сыщики лезет!

– Привет, – как можно бодрее сказал Лихута в трубку.

– Привет, – отозвался Юрий. – Мы уже здесь. Как бы нам встретиться?

– Где вы остановились? – поинтересовался психолог.

Следователь хмыкнул:

– В одной частной гостинице. Заведение так себе, но здесь очень милая хозяйка, которая берет довольно умеренную плату и за нее еще и кормит. Оно называется «Три пескаря», как в «Буратино», помнишь? Только, надеюсь, здесь нет ни Карабаса, ни кота Базилио. Короче, прилетай туда как можно скорее. Наверняка твой старикан знает, где она находится.

Лихута открыл было рот, чтобы сказать, что старикана как раз сейчас нет рядом, но, услышав шум подъезжающей машины, быстро согласился:

– Заметано.

– Отлично, ждем.

Дмитрий спрятал телефон в карман и вышел навстречу Истомину. Борис Дмитриевич с интересом взглянул на него:

– Не ваши приятели звонили? Они уже здесь?

– Да, – подтвердил психолог.

– Где они остановились? – поинтересовался предприниматель.

– В гостинице «Три пескаря».

Услышав это название, Истомин скривил губы:

– Думаю, их привлекла цена. Настасья, хозяйка этого борделя, берет маленькую плату. Но по вечерам там собирается такая публика… брр… – он поежился. – В общем, вся шваль с местного побережья. Если ваш друг вспыльчив, ему лучше сменить место пребывания. В «Трех пескарях» очень легко попасть в какую-нибудь историю. Там часто вспыхивают драки. Местная полиция смотрит на все сквозь пальцы. Оно и понятно: Настасья – женщина щедрая и не скупится на взятки. У нее всегда была надежная крыша.

– Спасибо, что сказали. – Лихута достал телефон, но вдруг резко положил его обратно. – Впрочем, они уже не мальчики. Пусть сами разбираются, подходит им это заведение или не подходит. Они знают, что делают.

Борис Дмитриевич пожал плечами:

– Хотелось бы в это верить. Однако все же предупредите. Я бы не желал вытаскивать их потом из нашего отдела.

– Да, я понял. – Мобильный снова появился в его руках, и Дмитрий набрал Ряшенцева. На его удивление, тот откликнулся сразу, но в голосе слышалось явное недовольство.

– Я только собрался прошвырнуться по набережной. Тут такие девахи! Ты не мог позвонить позже?

– Ты же сам попросил связаться с тобой, как только я приеду, – буркнул Лихута. – Мы будем через двадцать минут.

Следователь шмыгнул носом:

– Вот черт, не ожидал, что ты так быстро соберешься. Да помню, помню, что сам торопил тебя. Но… тут оказались очаровательные женщины, и мы с Борей решили подефилировать по местному Бродвею.

– Борис Дмитриевич сообщил мне кое-какие сведения по поводу заведения этой Настасьи. Лучше бы вам оттуда съехать, не то влипнете в историю. По вечерам там собирается вся босота поселка. Они могут спровоцировать вас на драку, – процедил молодой человек.

Ряшенцев расхохотался. От его раскатистого смеха Дмитрию заложило уши.

– Ты же психолог, блин, – проговорил следователь. – Неужели ты еще не разгадал мою натуру? Тебе и Нечитайло говорил, что я карьерист. А это значит что? Я делаю только то, что поможет продвижению, а до остального мне нет никакого дела. Я не идиот, чтобы устраивать разборки в гостинице такой милой женщины и наводить тут свои порядки. Пусть ребята ломают друг другу носы и на моих глазах валят проституток на столы. Мне это по фигу, дорогой друг. Я приехал отдыхать и проводить расследование.

Лихута вздохнул с облегчением:

– Так когда мы встретимся?

– Давай минут через сорок в «Трех пескарях», – предложил следователь. – Мы с Борькой уже сунули нашей очаровашке пару сотен рубликов, и она призналась, что у нее есть потайная комнатка с черным входом. К потайной двери очень удобно проникнуть незамеченным со стороны улицы. Нырнул в заросли дикого винограда, а вынырнул уже в коридоре гостиницы. Видишь ли, мне кажется, что факт нашего знакомства нужно оставить в тайне.

– Как найти эти заросли винограда? – поинтересовался психолог.

– На машине вы туда не подъедете, – начал объяснять следователь. – Так что поставьте свой автомобиль на стоянке и двигайтесь к «Трем пескарям». Обогнете гостиницу и сразу увидите виноградные заросли. Эта сторона дома обращена к морю. В общем, через сорок минут мы ждем вас с Борисом. – Он отключился. Вероятно, Юрий планировал за сорок минут все же пообщаться с девушками. Дмитрий ему позавидовал. Вот это характер! Ничего не принимает близко к сердцу, ни за кого особо не переживает и никогда не отказывает себе в удовольствии.

– Что он вам сказал? – поинтересовался Борис Дмитриевич.

– Они не собираются съезжать. – Лихута развел руками: – По-видимому, им там нравится. Но вы не переживайте. Это не те ребята, которые с удовольствием бросаются в приключения. Все будет хорошо. Короче, Юрий ждет нас в этой гостинице и просит зайти через какой-то черный вход со стороны моря.

Истомин махнул рукой:

– Да знаю. – Он вдруг покраснел. – Эта Настасья надеялась, ну, как бы это правильнее сказать, закадрить меня. Однажды она назначила мне там встречу… Фу, даже вспомнить мерзко, как эта противная баба пыталась затащить меня в постель. Почему-то она решила, что я не прочь с ней позабавиться, но боюсь общественного мнения, а верность памяти жене – просто имидж. Вот Настасья и зазвала меня в эту тайную комнату. – Он снова сплюнул. – Не хотел бы я с ней сегодня пересечься, да что делать. Ваши друзья не виноваты. Они не знали, какие воспоминания связаны у меня с «Тремя пескарями». – Он взглянул на часы. – Через сорок минут, вы говорите? Тогда еще успеем попить чаю. В «Трех пескарях» я даже куска хлеба в рот не возьму.

Дмитрий не возражал. Быстро взбежав на второй этаж, он снял спортивный костюм и облачился в потертые джинсы и серую рубашку. Истомин ждал его в холле с чайником.

Они прошли по участку, и хозяин с неудовольствием взглянул на сухую голую землю.

– Скоро буду цветы сажать. Знаете, почему я это делаю, хотя и не чувствую в себе наклонностей садовода? Все в память о моей жене. При ее жизни на участке были роскошные клумбы, теперь осталось их жалкое подобие. Но я все развожу цветы, чтобы жена, которая наверняка смотрит на меня с небес, видела: ее помнят и любят. В комнате Нины